Лев Гумилев: Судьба и идеи
Шрифт:
Конец 90-х, с позорного процесса прошло 30 лет, но проклятие Н. Пунина приходит издалека, опять же, видимо, через него самого. «Новая газета» сообщила: «В городе Турине увидели свет 23 записные книжки Анны Ахматовой. Все ее сохранившиеся черновые записи 1958-го по 1966 год. Это совместная работа Российского государственного архива литературы и искусства и итальянского издательства. Из всего тиража на родину поэта прибыла одна тысяча экземпляров книги» 672 . Почему в Турине, а не в Петербурге или Москве, и почему нам на всю страну «выдают» всего тысячу?
672
«Новая газета», № 30, 1997.
Незадолго перед этим вышел третий том воспоминаний Л. Чуковской. Там есть любопытная фотография «Анна Ахматова и Аня Каминская в Оксфорде, 1965 г.» 673 . Царственная, божественная А.А. больна,
673
Чуковская Л. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Т. 3, с. 15.
674
Там же, с. 502.
Ясного ответа насчет туринского издания в мемуарах Лидии Чуковской искать бесполезно. В 1964 г., когда А.А. ездила в Рим и Таормину, все записки Л. Чуковской уже переполнены другим героем — идет «дело Бродского». Не будем поэтому гадать и приписывать внучке Н. Пунина какие-либо «операции» в Англии или тем более Италии (была ли она там вообще?): при живой А.А. «загнать» ее записные книжки на Запад было явно невозможно. А после смерти?
Судья из Ленгорсуда была права, когда сказала о невезении Гумилевых. Не повезло и архиву Н. С. Гумилева, это открылось совсем недавно. Редактор журнала «Знамя», жалуясь на нищенский уровень подписки на 1998 г. (десяток тысяч!), рассказал о публикациях и портфеле редакции, задавая вопрос: «Неужели все это никому не нужно?» А среди «всего этого» — книга 92-летней Эммы Герштейн «Надежда Яковлевна», где с шокирующей прямотой и бесстрашием рассказывается о сложном клубке, в который сплелись личные и творческие отношения Осипа и Надежды Мандельштам, Анны Ахматовой, Марии Петровых, других культовых фигур предвоенного десятилетия» 675 . Оказывается, десяток лет назад известная нам Эмма Герштейн опубликовала часть этой книги за рубежом, в Париже 676 . В ней и содержится страшная правда об архиве Н. Гумилева.
675
Чупринин С. Литература и Россия: размолвка или прощание навсегда. — «Общая газета», 11–17 декабря 1997 г.
676
Герштейн Э. Новое о Мандельштаме. Paris, Ateneum, 1986.
В 1936 г. А.А. встретила в Воронеже у Мандельштамов Сергея Рудакова, работавшего над автокомментарием Мандельштама к его уже вышедшим книгам. Встретила и открыла в нем страстного почитателя Гумилева к тому же текстолога, стиховеда и поэта. Она предоставила ему для работы часть своего гумилевского архива. В Ленинграде до самой войны А.А. нередко виделась с Рудаковым. 28 мая 1940 г. она подарила ему «Из шести книг» с надписью: «Сергею Борисовичу Рудакову на память. А. Ахматова». Герштейн пишет, что ей неизвестно, когда именно Ахматова передала ему архив Гумилева 677 . Упрекать А.А. в этом было бы нечестно, особенно если это сделано в «смутные годы» после 1938 г. — ареста Л.Н.
677
Там же, с. 116.
В мае 1944 г. С.Рудаков погиб на фронте. Осталась Лина Самойловна Финкельштейн, его вдова. Она вернулась в Ленинград в 1944 г., тогда же, когда и А.А. Тут начинается гнусная история лжи, умолчаний и предательства. Рассмотрим эпизоды этой истории по порядку.
Эпизод № 1: Вскоре после возвращения Лина Самойловна встретила А.А. на концерте в Филармонии, подошла к ней в антракте и прошептала: «Все цело» 678 . Эпизод, видимо, достоверен, т. к. о нем Герштейн рассказала сама А.А.
678
Там же, с. 118.
Эпизод № 2: В конце 1945 г. они встретились вновь (это установлено точно по подаренному вдове журналу «Ленинград» № 1–2 за 1946 г.). Э. Герштейн пишет, что говорилось об архиве Гумилева — ей неизвестно, но с обоюдного согласия он остался у вдовы Рудакова 679 . Странный эпизод, ибо в конце 1945 г. А.А. находилась в зените славы, ее печатали, она была спокойнее обычного; Лев вернулся после армии; она могла бы не бояться хранить письма и стихи Н. Гумилева дома. Через год положение изменилось; Лина Самойловна, «психотехник» по специальности, сторонилась уже опальной А.А. и боялась посещений Льва.
679
Там же, с. 119.
Эпизод №3: Как-то Лев, провожая Э. Герштейн на вокзал, заходил вместе с ней за чемоданом на Колокольную, в квартиру, где жила Лина Самойловна. Та в сильном
Эпизод № 4: Герштейн вспоминает, что, встретившись с ней весной 1949 г., Лина Самойловна оглушила ее неожиданным известием. Оказывается, произошла досадная ошибка: архива Гумилева у нее нет и не было 681 . Объяснение было детским: сундук с рукописями стоял в коридоре общей квартиры, она не знала, что там бумаги, а ребятишки... и т. д. Эмма передала этот вздор А.А., которая не могла удержаться от подозрения, что Лина Самойловна торгует письмами и рукописями Гумилева. «Поймите — это золото», — вразумляла А.А. Э. Герштейн 682 .
680
Там же, с. 121.
681
Там же, с. 122.
682
Там же, с. 123.
Эпизод № 5: «Во всем виновато КГБ!». В 1954 г. Эмма посещает Лину Самойловну в Москве, и та сообщает нечто совсем новое: ее забрали в марте 1945 г. по «еврейскому делу»; просидела она недолго, но зато у нее изъяли все рукописи Мандельштама. И что совсем гадко (если бы арест и конфискация были правдой), она не удосужилась сообщить об этом вдове Мандельштама; не торговала ли и теми рукописями?
Эпизод № 6: 1973 г. «КГБ не виновато». Эмму зовут к тяжело больной Лине Самойловне, которая передает ей бювар с девятью письмами Н. Гумилева, а она отдает их Льву Николаевичу — «законному владельцу» 683 . Сама больная признается, что обманула ее в 1954 г., на самом деле, она сожгла рукописи Мандельштама, а так «ей все вернули». Об архиве Гумилева Лина Самойловна снова сказала, что больше у нее ничего нет и не было. Неприятно все это читать и цитировать. Трудно сказать, кто из «героев» гнуснее — ответчики в «пунической войне» или вдова Рудакова. Пожалуй, все же вторая; те работали втихую, а эта грабила, распродавала и лгала, лгала...
683
Там же, с. 153.
«Притеснители выходят из ее же недр» — из интеллигенции. Прав был Антон Павлович!.. Впрочем, какая уж это интеллигенция...
9.2. «Экологическая ниша» или «отторжение»?
Литература о Л.Н. пока совсем невелика, но все-таки она уже есть. Есть хорошая, есть и плохая, есть честная, и есть не очень, но об этом уже сказано в предисловии.
Я с удивлением прочитал во вводной статье Айдера Куркчи 684 , что «среда экономико-географов отторгла его» (т. е. Л. Гумилева. — С. Л.) 685 . Сам Гумилев оценивал это совсем по-другому: «В годы застоя кафедра экономической и социальной географии была для меня «экологической нишей», меня не гнали с работы, была возможность писать» 686 . Да, я думаю, что он находился у нас почти в идеальной ситуации, когда мог ходить на работу в основном лишь на заседания Ученого совета по диссертациям, причем делал это с огромным удовольствием и вкусом, ибо встречался здесь с друзьями (очень искренними друзьями, уважавшими и любившими его). Он мог с ними в коридоре покурить и неторопливо побеседовать, а после защиты (эти инструкции ВАКа мы всегда нарушали, думается, как и все другие советы страны) выпить по рюмке-другой.
684
Он был однажды соавтором Л.Н., а после его смерти — инициатором и создателем «оливково-полосатой серии» — книг «Мир Л. Гумилева».
685
Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства. М., Танаис, 1994, с. 45.
686
«Советская культура», 15 сентября 1988 г.
Какое же это «отторжение», если заведующий нашей кафедрой (до меня) профессор Б. Н. Семевский — географ по образованию и степени — защищал Л.Н. в печати в журнале «История СССР» от нападок... историков!» 687 . Мне кажется, что вот эта «ватная обкладка», защищавшая Л.Н. от «остального мира», помогла ему в последние 25–30 лет жизни и была хоть какой-то «компенсацией» за беззащитность долгих прошлых лет.
Было в ЛГУ все тихо и благостно? Увы, тоже нет; только не на кафедре, а в институте. Ведь структура в нашем университете была и остается такой: при каждом естественном факультете есть НИИ, и сотрудник его находится как бы в двойном подчинении: «материнской» кафедре и директору института.
687
«История СССР», 1968, № 1, с. 235.