Лимонад. История о любви
Шрифт:
На следующее утро, уже декабрьское, холодное, морозное, мы как всегда встречались с Надей у моей арки, чтобы пойти в школу вместе. Я спустилась к почтовым ящикам, открыла наш, но вместо газеты достала оттуда конверт. Мы с Надей открыли его только в школе. Вместо наклеенных на бумагу журнальных букв там было написано толстым оранжевым маркером: «В моей фамилии есть буква «К», – после этой строчки мое сердце провалилось куда-то очень глубоко. Это первая буква в Лешиной фамилии…
«…И не пытайся узнать подчерк, так как писал мой друг,
Мой взгляд скользнул в сторону доски, у которой стоял Леша.
Следующим уроком должна была быть литература, и мне в голову пришла одна мысль. Звонок прозвенел, все расселись и принялись за сочинение. Я повернулась к Алексею:
– Куля, – позвала я Лешу, это было его прозвищем, по фамилии.
– А? – поднял он голову и посмотрел на меня.
– Как пишется слово «почерк»?
– С «Д». Под-черк.
Повернулась Маша и уже говорила ему, что слово пишется без «Д», но мне уже было все равно. У меня в голове все смешалось, запуталось и перевернулось. Мы с Надей посмотрели друг на друга, она похлопала меня по плечу и улыбнулась.
– Неужели это и правда он? – проговорила я в полголоса, вытащив письмо и перечитав: «…И не пытайся узнать подчерк»…
– Да чего ты расстраиваешься?
– Но это не может быть он!
– Почему?
– Не знаю.
Только я вернулась из школы, как зазвонил телефон.
– Ты знаешь, что завтра экскурсия? – живо спросила Юля и взялась мучить кота, так как в трубке послышалось его жалобное мяуканье.
– Знаю. Ты поедешь?
– Естественно.
– А…
– Он тоже, – догадалась Юля. – Наверное.
– Во сколько встречаемся у школы?
– В 10.
– Понятно. Ладно, тогда до завтра. Пока.
Экскурсия была на какой-то завод. Ездили все. Правда, единственный недостаток был в том, что было холодно и мерзко. Нам все рассказали про технологии завода, про работу, в общем, все.
– Помнишь, мы ехали на завод в метро? – спросила Юля, когда мы уже возвращались с завода.
Надя стояла рядом, а Юля хитро смотрела на меня.
– И что?
– Мне понравилась одна деталь. Просто потрясающая! – заулыбалась она.
– Какая? – спросила я, и мы с Надей понемногу стали заражаться ее громким смехом.
– По одну сторону – ты, Надя, я и еще несколько девчонок. По другую – Леша, Максим, Паша, Боря, ну, и другие. Так вот. Они стоят, разговаривают. Ты поворачиваешься и смотришь на Лешу влюбленными глазами, он не видит. Ты отворачиваешься и продолжаешь болтать с нами. Тогда поворачивается Леша и смотрит с таким же взглядом на тебя. И оба не замечаете, – Юля рассказывала, живо жестикулируя руками, и смеялась.
Я слушала, не веря в сказанные слова. Мне это казалось ее бурным воображением.
– Не преувеличивай!
– Я тебе говорю! – убеждала Юля.
Мы долго спорили, но так ничего друг другу и не доказали.
«А что будет завтра? – писала я в своем дневнике. – Может, смириться?
Новый год. Как быстро летит время. Я думала, издевательства больше не будет, но ошиблась.
На Новый год, точнее за неделю до него, в школе было очень весело. Мы устроили концерт, после чего решили сделать самим себе праздник в одном из классов. Мы танцевали, шутили, веселились. Помню, я танцевала с Пашей. Звучала приятная медленная мелодия, которая очень соответствовала моему тогдашнему состоянию. Стинг, «Shape of my heart». Я думала, что в Новый год должны происходить чудеса, что-то особенное. Но Леша ушел. Он не любил шумные мероприятия. Непонятно откуда на мне оказался его шарфик. «Смешно… до слез…» Паша спросил меня, откуда на мне шарф его друга, пока мы танцевали.
– Не знаю.
– Почему ты такая сердитая?
– Просто я обижена на одного человека.
– На Кулька? – спросил Паша, не задумываясь.
– Да, – ответила я и подумала, что не надо было так отвечать.
До меня почему-то не сразу дошло, почему он сразу решил, что именно на Лешу. Я слишком поздно об этом вспомнила, и спросить уже не могла.
А через неделю я написала в своем дневнике: «31.12.01 Скоро без пяти двенадцать. Больше недели я не увижу Лешу, но сегодня грустить нельзя. Сегодня же Новый год, надо ходить с веселым видом…»
Я подняла бокал с шампанским, и он зазвенел от соприкосновения с другими. Выпив шипящий напиток, я подумала: «Может, позвонить ему? Поздравить? Нет, это будет слишком откровенно».
Телефонный звонок.
– Поздравляю тебя с наступившим, – отозвался в трубке голос Коли.
Ох, не его звонка я ждала! Что-то давно он не звонил. Я уже, было, обрадовалась, но надоедливый блондин все-таки обо мне вспомнил. Когда он звонил, хотелось застрелиться. Он нес совершеннейшую, абсолютную ахинею, которую, наверное, не понимал даже он сам.
Я сразу вспомнила о первоначальных догадках всех, кто знал о письмах: это пишет Коля. На него это было похоже, но я знала, что это был не он.
Я не одна была в списке его жертв. Еще Надя, но у нее с ним был короткий разговор: «Мне пора. Пока». Я же, в силу деликатности, пыталась закончить каждый разговор цивилизованно, не бросая трубку, но Коля был так навязчив, что я начала склоняться к мысли, иногда можно быть грубой.
Прошла еще одна неделя, за ней другая. А я еще и приболела.