Лишний в его игре

Филипенко Алена Игоревна

Вера ведет нас по территории, возбужденно тараторя:

— Сейчас у нас фуршет, пообщаемся, потом поплаваем на каяках! Надеюсь, вы взяли сменную одежду? Но если нет, что-нибудь придумаем… После поиграем в гольф. К вечеру переберемся в дом, и там будет ужин. Ира! — Она берет за руку женщину с короткой стрижкой и зеленым шарфом. — Смотри, кого я привела! Ты помнишь нашу Катю?

— Катерину, — вежливо поправляет Катерина Николаевна.

— А это ее сын, Ясик!

Я хмыкаю про себя, представляя, какое лицо было

бы у Ярослава, если бы его назвали «Ясиком».

Мы подходим к беседке. На столе — разные закуски и напитки. Гости разбились на группы, все стоят или сидят с бокалами и тарелками.

Мы с Катериной Николаевной берем угощения. Ходим среди гостей, общаемся. Многие пришли с детьми. На ребенка тут смотрят исключительно как на дополнительный сертификат или диплом — то есть как на приложение к личному успеху родителей.

— Машенька выступает с концертами на фортепьяно…

— Мишенька получил призовое место на конкурсе по бальным танцам…

В спорте у меня, конечно, самая «слабая рука», но по всему остальному собираю флеш-рояль. Катерина Николаевна долго и гордо рассказывает о моих призовых местах на олимпиадах и научных конкурсах. Все делают вид, будто восхищены, но на самом деле им досадно.

Из еды мне больше всего нравятся канапе с соленой рыбой и тарталетки с грибным жульеном, из напитков — малиновый морс. Катерина Николаевна выпивает бокал шампанского.

Изображать Ярослава довольно легко, я привыкаю к имени быстро, и мне нравится. Вот только… волнительно называть Катерину Николаевну мамой. Но очень приятно.

Затем мы переодеваемся в удобную спортивную одежду, надеваем спасательные жилеты и садимся в каяки. Плаваем недалеко — до другого берега и обратно. Солнце яркое, даже жарко. Я надел кепку, почувствовав, как нагревается нос. Еще не хватало сгореть и ходить с пропеченным шнобелем… Моя белая кожа сгорает даже от лампочки.

В тени у шатра, наоборот, холодно и чувствуется сильный ветер. Такая обманчивая погода.

— Ты молодец, первый раунд мы выиграли, — говорит Катерина Николаевна с гордостью. — Видел их лица? Они аж посинели от злости, когда мы про твои победы стали рассказывать.

Я улыбаюсь. Я рад, что помогаю ей и что она мной довольна. И вообще этот день мне очень нравится. Чувствую себя героем голливудских фильмов: красивый коттедж, фуршет, лодки… Все это так отличается от моей привычной жизни.

Ближе к ночи все собираются разъезжаться. Со мной активно прощается Верин знакомый, бородатый мужчина в клетчатой куртке и золотистых очках. С ним мы сегодня спорили, является ли Плутон планетой. Он интенсивно жмет мне руку и повторяет, как рад знакомству.

Неподалеку прощаются Катерина и Вера. Они обнимаются, затем Вера берет Катерину за руку и с восторгом говорит:

— Твой мальчик просто прелесть. Он всех очаровал.

На самом деле «очаровал» — не совсем подходящее слово.

Скорее я всех задолбал. Я подходил к каждой компании, слушал и, если там обсуждали какую-то общую тему, обязательно принимал участие в дискуссии, выкидывая на слушателей тонну познаний в этой области. В общем, делал то, что у меня лучше всего получается: умничал.

— Да, он у меня чудо, — гордо говорит Катерина Николаевна.

В животе разливается тепло, хоть я и знаю, что ее слова только для поддержания игры.

— Не всем так везет с детьми. Такой умница… Я даже не ожидала, учитывая, какие слухи ходят. — Последнее Вера говорит, многозначительно понизив голос.

— Что за слухи? — Катерина Николаевна по-прежнему улыбается, но, судя по взгляду, она приготовилась к обороне.

— Да так, глупые сплетни, — отмахивается Вера. — Просто я тут созванивалась с Машей Ковалевой, и она сказала ужасную ерунду. Это же надо такое придумать, даже говорить стыдно… — На самом деле Вере совсем не стыдно. Она жадно смакует сплетню, словно изголодалась. — В общем, болтают, будто недавно твой Ярослав пришел к зданию университета и…

— И? — На лице Катерины Николаевны застыла фальшивая улыбка. Она вся натянулась, как струна.

— …помочился на скульптуру. — Вера осуждающе качает головой и закрывает руками лицо. Изображает смущение, но по ней видно, что она бы дорого заплатила, чтобы увидеть эту сцену своими глазами. — А все для того, чтобы тебя унизить. Говорили, что вы потом ругались сильно из-за этого. Но это просто сплетни, никто не верит.

— Да? — притворно удивляется Катерина Николаевна и не моргнув глазом врет: — Не слышала эту историю. Действительно, очень глупые сплетни.

— Да, да! — Вера соглашается подозрительно торопливо и энергично. — И совершенно неправдоподобные. Видно, что у вас с сыном идеальные отношения. Ты не подумай, я не поверила ни на секунду. Да и волосы у твоего черные, а тот парень, который это сделал, говорят, был светловолосым.

Катерина Николаевна непринужденно кивает:

— Забавно. И кому нужно распускать подобный слух, и, главное, зачем…

— Да, завистники всегда найдутся. Ладно, не буду тебя задерживать разными глупостями. Очень рада была тебя увидеть. — Она переводит взгляд на меня. — И Ярослава. Он так изменился, его не узнать.

Вот теперь Катерина Николаевна напрягается по-настоящему.

— Да, ты знаешь, я тут гостила у мамы и заглянула в старый фотоальбом, где ты с маленьким Ясиком, — добавляет Вера как бы невзначай. — Оказывается, в детстве у него волосы совсем светленькие были.

Катерина Николаевна все еще улыбается:

— Потемнели со временем. Такое бывает.

Вера кивает:

— И не только волосы могут с возрастом менять цвет, а даже глаза.

Но сбить с толку Катерину Николаевну ей не удается, та спокойно поясняет: