Литературные воспоминания
Шрифт:
[258] О впечатлениях Анненкова от жизни в Париже в 1846—1847 гг. см.
его «Парижские письма» (Анненков и его друзья, стр. 248—369). Они печатались
тогда же в «Современнике» (№№ 1—6, 9, 11, 12 за 1847 г. и № 1 за 1848 г.) и в
качестве живой информации о духовной жизни Парижа накануне революции 1848
г. внимательно читались в кругу Белинского. Критик ссылается на «Парижские
письма» Анненкова и в своей переписке (см. Белинский, т. XII, стр. 340, 448).
Вопреки утверждениям
предчувствовалось многими. Об этом писали Маркс и Энгельс, на близость
революции возлагали надежды французские демократы — Жорж Занд, Леру, Луи
Блан, тот же Клод Корбон (1808—1891), резчик по дереву, республиканец, о
котором упоминает здесь Анненков. О повсеместном нарастании революции, не
исключая и России, говорил и писал М. Бакунин (см. его письмо к редактору «La Reforme» в середине января 1845 г.— А. Корнилов, Годы странствий Михаила
Бакунина, Л.—М. 1925, стр. 295—299).
[259] Сазонов Николай Иванович (1815—1862) — участник
университетского кружка Герцена и Огарева, случайно, как и Кетчер, не
арестованный вместе с ними. Человек безусловно одаренный и широко
образованный, Сазонов не нашел себе дела ни в России, ни за границей. С конца
тридцатых годов он поселился в Париже и окунулся в европейскую политическую
жизнь, примыкая к наиболее «модным» течениям буржуазной демократии. В 1846
—1848 гг., то есть в период, описываемый Анненковым, Михаил Бакунин и
Николай Сазонов были видными представителями русской революционно
настроенной интеллигенции в Париже, связанными с тайными республиканскими
обществами и имевшими обширные знакомства в международной революционной
среде. См. о Сазонове более подробно в «Былом и думах» Герцена, ч. седьмая, гл.
«Н. И. Сазонов»; «Из литературного наследства Н. И. Сазонова» в публикации Б.
Козьмина (ЛН, т. 41—42, стр. 178—252). Анненков встречался с Сазоновым, будучи за границей, но относились они друг к другу с плохо скрываемой
неприязнью, и это не могло не сказаться на том, что писал Анненков о Сазонове в
воспоминаниях, в письмах и даже в такой работе, как «Идеалисты тридцатых
годов».
[260] Головин Иван Гаврилович (1816—1890) — эмигрант, издал за
границей несколько компилятивных трудов по политической экономии и
истории: «О сущности денег» и «Дух политической экономии», «Рассуждение о
Петре Великом», а в конце 1845 г. книгу «Россия при Николае I». Недовольство
царя, очевидно, возбудил самый факт литературной деятельности русского за
границей. Люди, подобные Головину, не имели ничего общего с революционной
эмиграцией, начало которой положили декабристы, а затем Бакунин, Герцен,
[261] Всего забавнее, что он и сам считал себя важным преступником, боялся выдачи своей персоны дипломатическим путем и побежал объясняться с
министром Дюшателем, который, выслушав его опасения, засмеялся и заметил:
«Какой вздор! Живите спокойно, делайте что хотите, да уж если вам нужен
433
непременно совет, то вот мой — не очень вмешивайтесь в польские дела» (рассказ
Головина). (Прим. П.В, Анненкова.)
[262] К. Чуковский привел в свое время веские данные в обоснование того, что «степным помещиком», давшим Анненкову рекомендательное письмо к
Марксу, был Григорий Михайлович Толстой (1808—1871), тот самый Толстой, приятель Панаева и Некрасова, который летом 1846 г. высказал благое намерение
помочь им в приобретении «Современника», богатый казанский помещик, либерал, любитель театра и литературы. Рекомендательная записка Григория
Толстого к К. Марксу об Анненкове, найденная в архиве, укрепила догадки.
Разбирая библиотеку П. Лаврова, которому Энгельс передал часть книг на
русском языке из библиотеки К. Маркса, некто С. ан — ский (псевдоним
раскрыть не удалось) обнаружил в ней томик, заключавший в себе
«Замечательное десятилетие» Анненкова, напечатанное в 1880 г. в «Вестнике
Европы», в кн. 1—5. Статьи Анненкова были переплетены вместе со статьями
Пыпина о Белинском. Судя по подчеркиваниям и заметкам на полях, Маркс
внимательно читал гл. XXV—XXXI воспоминаний Анненкова. В разделе о
«степном помещике» К. Маркс подчеркнул в тексте слова: «он уверил Маркса» и
сбоку приписал по-французски: «С'est un mensonge! II n'a dit rien de la sorte. II m'a dit au contraire qu'il retour-nerait chez lui pour Ie plus grand bien de ses propres paysans! II avait meme la naTvete de m'inviter d'aller avec luib' (С. ан—ский, К
характеристике Маркса, «Русская Мысль», 1903, № 8, стр. 63).
Судя по тому, что мы знаем сейчас о Г. Толстом из разысканий (см. К.
Чуковский, Григорий Толстой и Некрасов, ЛН, т. 49—50, стр. 365—396), из
воспоминаний (см. А. Я. Панаева-Головачева, Воспоминания, М. 1956, стр. 151—
155; С. Т. Аксаков, История моего знакомства с Гоголем — Гоголь в
воспоминаниях, стр. 117), Анненков в известной мере шаржирует его облик. В
письме к Марксу от 2 октября 1846 г. он иначе отзывался о Г. М. Толстом («наш
честный, простой, прямой Толстой...»). И все же он. очевидно, располагал
какими-то фактами насчет благого, но не выполненного Толстым намерения —
продать свои имения. В письме Ф. Энгельса из Парижа от 16 сентября 1846г.