Лорел

Гринвуд Лей Б.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего.

— Кто вас бил?

Вопрос ошеломил Лорел и поверг в замешательство. Этот человек, казалось, проник в ее прошлое. В голосе прозвучали понимание и сочувствие. Она почувствовала себя слабой и беззащитной. Настороженность и гнев, которые накапливались в душе на протяжении десятилетия, гнетущий страх, из-за которого она добровольно заточила себя в каньоне, — все мгновенно кануло в небытие.

И отчаянно захотелось поделиться с кем-нибудь своей болью. Она так долго несла это тяжкое бремя одна! Горечь и гнев, накопившиеся

за долгие годы, рвались наружу.

— Меня часто избивал отчим, — выдохнула она.

И отпрянула от Хена, нервно сцепив перед собой руки. Молодой человек обхватил дрожащие руки женщины ладонями, и сразу же спокойствие и уверенность Хена передались и ей.

— Он напивался и избивал меня. Иногда мне удавалось спрятаться, но не всегда. А когда я стала старше, я начала убегать из дома. Я спала, где приходилось, пока отчим не приходил в себя.

— А ваш отец? Что случилось с ним?

— Его убили, когда мне было пять лет. Маме пришлось выйти замуж; во второй раз. И она выбрала отчима.

— А что произошло с ней?

— Когда мне было девять, она умерла.

Лорел отчетливо помнила, как ребенком, забившись в угол, с ужасом ждала возвращения домой отчима.

— Я вышла замуж за Карлина, чтобы поскорее уйти из дома.

Она напряглась и покосилась на Хена, но молодой человек продолжал молча сидеть, сжимая руки Лорел.

— Мне едва исполнилось шестнадцать. Ему было двадцать два. Он казался мне безумно красивым и отважным. Карлин ездил верхом на великолепной лошади и всегда смеялся. Когда он начал ухаживать за мной, а не за другими девушками постарше, я потеряла голову. А затем он пригрозил отчиму, что убьет его, если тот хоть пальцем дотронется до меня. И я готова была пойти за ним на край света.

Так оно и получилось, только Карлин не успел добраться до края света. Но Лорел хорошо помнила, как муж: от скуки, развлечения ради (он долго не мог усидеть на одном месте) возил ее за собой из одной деревни в другую.

— Потом Карлин начал пить… и бить меня, когда я жаловалась. В конце концов, я отказалась ехать с ним дальше, и он оставил меня у одной пожилой женщины. А через несколько недель его застрелили, когда он пытался украсть быка на одном мексиканском ранчо.

Хен нежно и понимающе пожал руки Лорел.

— Спустя два месяца я поняла, что жду ребенка. Узнав об этом, отчим выгнал меня из дома. Больше я ничего о нем не слышала.

Лорел почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она плакала не потому, что эти двое мужчин предали ее. Она оплакивала себя, потерянные молодые годы, обманутые мечты…

Женщина быстро взяла себя в руки и, смахнув слезы, посмотрела Хену в глаза.

— Но Карлин женился на мне. Я была его законной женой.

Самым важным сейчас казалось, чтобы Хен поверил ей. Но если не поверил отчим, не верили и другие люди, как мог поверить едва знакомый человек?

— Не сомневаюсь, что так оно и было, — спокойно заметил Хен.

— Но ведь мне никто не верит, даже семья Карлина. Почему же верите вы?

— Вы солгали лишь один раз. И то, чтобы защитить Адама.

Слезы с новой силой заструились по щекам Лорел. Именно непробиваемая

стена недоверия и непонимания (люди отказывались признавать замужество Лорел) стояли между ней и городом. Чтобы никто не посмел назвать Адама незаконнорожденным, а ее, Лорел, шлюхой, она укрылась среди высоких стен каньона. Однако она не боялась людской молвы, так как умела постоять за себя. Но мнение и доверие Хена Рандольфа были важнее мнения целого города. Он должен знать все — и он поймет.

— Я предупредила Карлина, что не подпущу его к себе, пока мы не поженимся. Мы целую неделю скакали по незнакомой местности, пока, наконец, в темноте не добрались до какого-то селения. Карлин разыскал священника и вытащил его из постели. Жена и шурин были свидетелями. Нас обвенчали. Я несколько лет разыскиваю этого священника, но, увы, безуспешно.

— Зачем вам это? Бросьте, — посоветовал Хен.

— Нет, я буду продолжать поиски. Вы не знаете, что значит быть изгоем. Пока люди не поверят, что я была замужем, они не примут ни меня, ни Адама.

— Я тоже всю жизнь был изгоем.

— Но у вас же есть семья, братья…

— И в семье можно оставаться одиноким, чувствовать себя как в незнакомом городе.

Хен придвинулся к Лорел. Она не сопротивлялась, когда он обнял ее за плечи.

— Не нужно ни с кем бороться, не нужно ничего доказывать. Сосредоточьтесь на хорошем и постарайтесь быть счастливой.

— Это нелегко.

— Я и не говорю, что легко. В жизни, к сожалению, заведено, что добро пробивается с трудом. И ни вы, ни я не в состоянии изменить это. Так что лучше смириться. Посмотрите на вещи другими глазами. Вы — прекрасная женщина. У вас растет замечательный сын. Вы умеете постоять за себя. Вам даже удалось приобрести во владение каньон. Как никакая другая женщина, вы добились очень многого.

Слова Хена действовали на израненную душу Лорел, как бальзам. Годами она добивалась от окружающих уважения и признания, хотя заслуживала их по праву. Волна блаженства охватила ее, душа ликовала. Пусть она бедна, но она не хуже любой другой женщины Сикамор Флате. Пусть весь город не верит ей, зато Хен поверил!

Но стоило волне первой радости чуть успокоиться, как поднялась волна беспокойства. Лорел так долго сторонилась людей, что, когда, наконец, барьер непонимания рухнул, ей стало страшно. Все эти годы злость и враждебность служили надежной защитой, теперь они рассеялись — и она чувствует себя слабой и беспомощной. Беда могла нагрянуть в любой момент, и только сильное плечо Хена могло поддержать в трудную минуту. Только рядом с Хеном она будет в безопасности и будет счастлива!

Но он-то молчал. Отчаяние овладело Лорел — она не сможет больше жить одна, не сможет в одиночку выдержать удары судьбы. Женщина попыталась отогнать появившиеся вдруг слезы, но безуспешно.

— Извините, — тихо произнесла она, прома-кивая слезы салфеткой. — Я никогда не плачу на людях.

Хен взял из ее руки салфетку и вытер слезы.

— Вам просто сейчас нужно выплакаться. Лорел с недоумением подняла на него глаза.

— Вы так много понимаете и…

— …все же остаетесь убийцей? — продолжил он.