Любимицы королевы
Шрифт:
Таким образом, в те недели, когда Харли обдумывал свою стратегию, Сара, погруженная в свои дела, оставила ворота крепости широко распахнутыми для противника.
Королева собиралась в зеленый кабинет. Георг пришел сопровождать ее туда и стоял у окна, отпуская ядовитые замечания в адрес прохожих. Ему нравилось указывать на недостатки других, хотя, думала Эбигейл, его собственную тучность вряд ли можно назвать привлекательной. Поэтому он и радуется чужим физическим несовершенствам.
— Мы
Принц нехотя отвернулся от окна и зевнул.
— Подремлешь в зеленом кабинете, милый. Потом Хилл приготовит чаю, он тебя взбодрит.
— Молочный поросенок был хорош, — сказал Георг. — И, кажется, я съел слишком много.
— Дорогой, ты вечно переедаешь молочного поросенка — а ведь потом еще подали диких уток и фрикасе! Ничего, не беспокойся, поспишь, и тяжесть в желудке пройдет. Хилл, кто будет сегодня в зеленом кабинете?
— Мистер Харли, мадам, мистер Сент-Джон… и еще кое-кто.
— Оба они приятные люди, — сказала Анна; и все отправились в зеленый кабинет.
Эбигейл, прислуживая королеве, ощущала интерес мистера Харли к себе. Когда он обращал на нее взгляд, глаза их встречались. Улыбка его была теплой, дружелюбной; девушка недоумевала, чем вызвано его внимание к ней. Она не тешила себя мыслью, что понравилась ему, так как не была привлекательна — разве что для Сэмюэла Мэшема, определенно увлеченного ею. Но Сэмюэл не выдающийся политик, он просто-напросто скромный слуга, как и она, кроткий, не забывающий о своем положении. Роберт Харли совсем не такой. Это один из самых влиятельных людей в правительстве, и причина его интереса к скромной горничной могла быть лишь одна.
Сплетен о его связях с женщинами не было. Он состоял в браке и, судя по всему, был верен жене. Правда, много пил и увлекался ночной жизнью Лондона. Но что из того?
Девушка наблюдала, как Харли разговаривал с королевой. Он умел делать комплименты, и Анна была явно довольна его обществом. Мистер Сент-Джон время от времени блистал остроумием.
День был приятным — принц Георг уютно спал, храпя не слишком громко. Анна пила чай и с удовольствием слушала, как мистер Харли говорит об успехах Англии за время ее правления. Правда, о Бленхейме он не упоминал.
Перед уходом Харли нашел возможность подойти поближе к Эбигейл и шепнуть:
— Мог бы я поговорить с вами наедине?
На лице девушки отразилось удивление, и он продолжил:
— Хочу обсудить с вами один вопрос, представляющий большой интерес… для нас обоих.
— Да… конечно, — негромко ответила она.
— Я подожду в передней. Приходите, как только сможете.
Вскоре Эбигейл вышла. Харли терпеливо ждал ее.
— Я знал, что вы придете.
Голос его звучал тепло, дружелюбно.
— Вы хотели обсудить со мной один вопрос.
— Да. Я сделал очень приятное открытие.
— Это касается… меня?
— Нас обоих. Мы — родственники.
— Неужели?
— Вы находитесь
— Мистер Харли, неужели это правда?
Он засмеялся.
— Я могу это доказать. Но вы, кажется, больше удивлены, чем обрадованы.
— Поверьте, я польщена… таким родством.
— Мое внимание привлекло ваше имя. Мою мать зовут Эбигейл. В нашей семье оно распространено.
— Тут нет ничего необычного.
— Однако ваше имя заинтересовало меня. Потом… я обнаружил родство. Очень… обрадовался и не мог удержаться, чтобы не сказать вам.
— Для меня это лестно, — сказала Эбигейл, — но для вас…
— Вы действительно скромны, как о вас говорят. Я хотел сказать вот что: родственники должны время от времени видеться, так ведь? Родство обязывает. Согласны? Поэтому надеюсь, что мы часто станем видеться в зеленом кабинете ее величества.
— Королева, я уверена, будет рада видеть вас в любое время.
— И вы тоже?
— Конечно, — залившись румянцем, ответила Эбигейл.
Вернулась она к королеве несколько озадаченной, но в хорошем настроении. Какие у нее высокопоставленные родственники! И конечно, мистер Харли приятнее герцогини Мальборо. Он говорил с ней по-дружески — не то, что Сара, которая видит в ней бедную родственницу, годящуюся только в служанки.
Эбигейл не могла успокоиться. Почему, задавалась она вопросом, мистер Харли так доволен их родством? Ведь это не восторженный юноша, а весьма честолюбивый человек средних лет.
«Возможно ли, — мелькнула у нее мысль, — что Роберт Харли, один из ведущих политиков, ищет дружбы какой-то горничной?»
Чего он добивается? Эбигейл была неглупа. Он хотел войти в ближайшее окружение королевы и счел, что сможет этого добиться с помощью своей родственницы. Люди заметили привязанность королевы к ней. Дело, должно быть, в этом. Поэтому-то Харли и снизошел до признания ее родственницей.
«А иначе, — размышляла Эбигейл, — почему он не потрудился выяснить это раньше?»
Она только и думала о том, как был доволен Харли этим открытием, о любезности его тона в разговоре с ней.
«Я тоже влиятельная персона, — думала девушка. — Не только прислуживаю королеве, но могу оказывать на нее влияние. Становлюсь несколько похожей на кузину Сару.
Что, если когда-нибудь я займу место Сары?»
Сэмюэл Мэшем заметил в Эбигейл перемену.
— Что-то произошло, — сказал он ей, когда девушка вернулась к нему в переднюю после того, как королева с мужем отправились спать. — Ты стала другой.
«Неужели, — подумала Эбигейл, — я выдаю свои чувства, хотя всегда гордилась тем, что умею их скрывать?» Она пристально поглядела на Сэма. Они близкие друзья, он постоянно ищет ее общества, она доверяет ему, как очень немногим.