Любовь и театр
Шрифт:
Все считали Лоренцо приёмным сыном Алевтины. Она не стала развенчивать миф, тем более что он придавал мальчику ещё больше шарма.
С раннего детства Максим отличался прямолинейностью и внешней привлекательностью, он моментально располагал к себе людей. В пять лет мальчик получил первую роль. Он вырос за кулисами. К тридцати годам приобрёл статус самого привлекательного актёра труппы.
И вот сейчас любимец публики стоял под дверью кабинета.
Тихо постучавшись, мужчина вошёл без приглашения.
– Алевтина Михайловна,
Женщина перевела на него усталый взгляд, её глаза потеплели:
– Конечно, Максим. Присаживайся. Дима не помешает?
– Вовсе нет. Хотел уточнить, понравилась ли вам моя игра?
Его немного высокопарный тон удивил женщину.
Она слегка наклонила голову набок и внимательно посмотрела на Максима. Тот встретил взгляд без смущения. Молодой человек с большим уважением относился к женщине, и готов был как к критике, так и к похвале.
– Нет огня, – спокойно сказала она. – Не вижу твоих чувств. Ты же встречаешься с ней, почему между вами нет страсти?
– Она мне надоела, – ответил Лоренцо.
Как будто речь шла о какой-то игрушке в магазине.
– Так нельзя! Ты влюбляешь их в себя, а потом разбиваешь сердца. За последнее время это уже третья твоя подруга. И все трое покинули театр из-за тебя.
Лоренцо встал, обойдя кресло художественного руководителя, расположился за ней, глядя в затылок:
– Они все, будто куклы фарфоровые, с красивыми большими глазками и пухлыми губками. Все как одна – манекены, только притворяются живыми людьми. Я не могу даже привязаться к ним, потому что они хотят первых ролей, а не меня. Куклы!
– Но ведь они влюбляются в тебя! Переживают, страдают… – Алевтина Михайловна поморщилась.
– Да! Но не более того… Каждая, говоря «люблю», неискренна, лицемерна. А я это чувствую и не хочу так.
– Такое ощущение, что ты боишься их чувств, – высказала предположение Алевтина Михайловна. – Возвёл возле себя невидимую стену безразличия и просто пользуешься их слабостями. Так нельзя, Максим! Вот Нина, например. Она красива, эмоциональна, романтична. Опять не то?!
Лоренцо пожал плечами и вернулся на место:
– Может, я просто не умею любить?! Никто никогда не говорил мне о том, что такое любовь. Я не знал своих родителей, не получил их любви. Возможно, я был им просто не нужен, чужой инородный элемент.
– Не говори так! – почти вскрикнула Алевтина Михайловна и поддалась вперёд. – Уверена, ты был желанным ребёнком. Могли вмешаться обстоятельства… – Женщина замолчала.
– Я просто хочу найти их и спросить, что было не так? Почему они привели меня сюда и исчезли. Кто они, где они? Я хочу знать всё. Возможно тогда я научусь любить!
Он встал и эмоционально зашагал по кабинету. Дмитрий встрепенулся после его слов и нервно покашлял, напоминая о своём присутствии. Максим подошёл ближе к Алевтине Михайловне, взял её за руки и умоляющим тоном спросил:
– Вы поможете мне найти их?
Она посмотрела
– Ну конечно, дорогой мой мальчик, ну конечно!
Всякий раз, когда они беседовали вдвоём, Максим постоянно возвращался к теме, которая волновала больше всего на свете. Мужчина спрашивал о своих родителях, задавался вопросом: «Почему они не искали его?». Терпеливо выслушивал успокоительные речи худрука и снова оставался неудовлетворённым.
Макс пытался искать сам, но потерялся на первом же документе, потому что Соколовых в округе было множество, и любой мог быть его предком. Это раздражало и раззадоривало одновременно. Макс твёрдо решил, что найдёт родителей и узнает историю своего рождения.
Глава 3
Настало раннее утро. Алевтина Михайловна уже давно была на ногах. Женщина приходила в театр к шести утра, а уходила иногда далеко за полночь. Молодые артисты не понимали её любовь к своему детищу. Она же отдавалась ему целиком. Все мысли и чувства женщины были поглощены театром. Она им жила, рождала здесь новые идеи, любила каждого актёра труппы как члена семьи.
В кулуарах перешёптывались: «Почему она не вышла замуж, не родила детей?» Но личная жизнь художественного руководителя всегда была на замке. И никто не знал ответов на эти вопросы. Дмитрий же упорно хранил молчание, как верный паж при госпоже.
В это утро Нина опаздывала, она очень любила поваляться в постели. Звание примы, которое по праву носила девушка, по её мнению, позволяло такие вольности.
Но в этот раз она прогадала. Придя на пятнадцать минут позже, Нина застала труппу в сборе. Актёры нервничали и явно ждали её появления. Алевтина Михайловна, не церемонясь, сделала ей выговор на глазах у всех. Это больно задело девушку, она считала себя незаменимой.
Выслушав худрука, Нина молча прошла на сцену и заняла своё место. Репетиция началась. Актёры словно тени сновали туда и сюда по сцене, вживаясь в роли и веселя невидимую публику. Каждая речь, каждый поворот головы, каждое телодвижение было отсмотрено художественным руководителем очень тщательно. Труппа уже два месяца репетировали этот спектакль, он имел успех, но Алевтина Михайловна требовала оттачивать мастерство каждый день. Она искала… Искала что-то новое, что перевернёт очередной десятилетний рубеж театра.
И вот актёры разбежались по своим местам. На сцене только Нина и он…
Лоренцо появился ниоткуда, словно тень и быстрым отрывистым движением прогнал свои слова, совершенно без эмоции.
Алевтина Михайловна нахмурилась, но не остановила артиста. Тихо прошептала Дмитрию на ухо: «Перегорел! Надо что-то менять».
Она отпустила труппу на перерыв и наблюдала за молодым актёром.
За кулисами Лоренцо снова превратился в Макса. В буфете он открыл бутылку воды и жадно выпил.
– Как дела, старина?