Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо
Шрифт:
– Это же замечательно!
Настя с удивлением посмотрела на Ирину, и та спохватилась, поняв, что сказала лишнее.
– Я хотела сказать… Хорошо, что развод будет быстрым, без нервотрепки. Тебе нельзя нервничать.
Вечером, когда Настя ушла в свою комнату, Ирина сказала мужу:
– Завтра отвезешь меня на рынок пораньше… А то мне не управиться…
– А что у нас завтра? – насторожился Сергей Александрович, видя нездоровое возбуждение жены. – Ты мне не говорила…
Ирина подсела к мужу, шепотом, чтобы не услышала Настя, объявила:
– Завтра у нас –
– А тебе зачем туда?
– Я должна поддержать ее. Надо проследить, чтобы муж не смог с ней поговорить. Подписали заявление – и до свидания.
– Ира, это не наше с тобой дело. Мы приютили Настю… Мы помогаем ей. Но ее отношения с мужем нас не касаются. В ее положении ей лучше помириться с мужем, – приводил разумные доводы Сергей Александрович.
– Разве он может стать нормальным отцом? Он… он даже не хочет этого ребенка! – возмутилась Ирина.
– Тогда тем более необходимо поговорить с ним, попытаться его переубедить. Ребенку нужна не только мать, но и отец…
– И они у него будут. Помнишь, когда нам сообщили, что у нас никогда не будет детей… а я сказала тебе: «Если очень-очень хочешь… и если долго-долго ждешь… если сильно-сильно веришь… ребенок будет». И я оказалась права.
Галанов спорить не стал, предложил:
– Ириш, давай попьем чайку, – и незаметно бросил в ее чашку таблетку сильного снотворного.
Поездку в загс Галанова проспала, а когда днем проснулась, поначалу и забыла о поездке. Через полчаса пришел вызванный Сергеем Александровичем пожилой психиатр, за десятилетие болезни Ирины ставший уже другом семьи.
Втроем сели пить чай. Ирина ни о чем другом не говорила, как только о будущем «ее ребенке». Мужчины осторожно поправляли: ребенок Насти… Она вдруг согласилась, но было ясно, что внутри Ирина непоколебимо оставалась на камне своей болезненной веры.
Потом психиатр выписал рецепты, и Галанов пошел его провожать. На улице врач сказал:
– На нее плохо влияет вся эта ситуация с вашей беременной жиличкой. Кто она такая?
– Вы же помните эту историю… – с беспокойством начал Галанов. – Мы взяли из детского дома девочку, а потом… вернули, потому что оказалось, Ирина беременна. А потом у Ирины случился выкидыш. Настя… та самая девочка, которую мы хотели удочерить. Она сейчас в затруднительном положении. Я думал, мы хоть как-то загладим свою вину…
– Вот беда-то, – покачал головой психиатр. – Если вы не хотите, чтобы все вернулось… Понимаете, Ирина перевозбуждена, ей нужен покой.
– Вы считаете, что… Настя не должна у нас жить?
– Ох, как неразумно вы поступили, – только и ответил врач. – Не знаю даже, что теперь лучше: жить ли ей у вас или все-таки подыскать девушке другое жилье… И то, и другое может спровоцировать сильное ухудшение психического состояния супруги. Пока присматривайте за Ириной, следите, чтобы она принимала все лекарства.
Когда Галанов вернулся в квартиру, жена плакала:
– Я забыла про развод, Сереженька! Почему ты мне не напомнил? Теперь она уйдет к мужу, наша Настенька, с нашим ребеночком…
Но
– Настенька, ты развелась с ним?
– Он сказал, что жаждет увидеть штамп о разводе в своем паспорте, – отрезала Настя. – Развод через месяц.
После нескольких поездок на фабрику Люба категорически отказалась заниматься делами и предложила сделать на мужа доверенность. Гриша отказался, но волей-неволей взял на себя руководство, разрываясь между фабрикой и складом. Когда Калисяк представил бухгалтерские отчеты – оказалось, что их объем на порядок превосходил складскую документацию. Возвращаясь домой, Гриша всякий раз докладывал Любе, что дела фабрики в запущенном состоянии, но та отвечала, что так и думала, и прибыли семье Жилкиных не видеть, как собственных ушей. А после этого она еще жаловалась Наталье Аркадьевне, что Гриша стал каким-то алчным. Хочет иметь много денег…
Чтобы разобраться в отчетности, Гриша решил нанять бухгалтера, а пока…
– Зачем Прорва купил линию для разлива воды? – удивлялся он.
– Чтобы разливать воду, – отвечал Калисяк.
– А почему линия до сих пор не работает?
– Из-за отсутствия воды. Речь идет об уникальной родниковой воде. Вам это должно быть известно лучше меня.
– Мне? – сделал огромные глаза Гриша.
Ну как же! Платон Лобов ведь ваш тесть? Он и зарубил проект. Потому что эта чудо-вода находится под лобовским садом. Вот в этой папке – вся документация. Продать землю Лобов не захотел. Шеф ему предлагал хороший вариант. Все без толку, только инфаркт заработал. Вот такие пироги: шеф на том свете, машины стоят на складе и ржавеют. А воды как не было, так и нет.
Калисяк и внушил Грише, что успех работы фабрики напрямик зависит от воды Лобовых.
Гриша явился в Бережки и стал вентилировать вопрос через Леню. Леня ничего утешительного не сказал, лишь сообщил, что отец никогда не продаст свою землю. Но самое плохое было то, что сад и земля под ней принадлежали теперь Насте.
Выяснив про воду, Гриша завел другой разговор с Любой.
– Фабрика может быть очень прибыльной! И тебе придется вникать в ее дела!. Потому что это касается твоих родителей. И их сада… Не делай такие глаза! На земле твоих родителей, как раз под садом, есть прекрасная, можно сказать, минеральная вода…
– Странно… Родители ничего об этом не говорили…
– Еще одна семейная тайна, – разозлился Гриша. – А ты поговори с ними. Если у нас будет эта вода… Ты не представляешь, какие это перспективы!
– Гриша, даже не проси… Об одной семейной тайне… Гриш, а по-другому как-нибудь нельзя?
– Нет, нельзя! Все расчеты Прорвы строились вокруг этой воды! Автоматическая линия уже закуплена. Не хватает только воды… Прибыль будет огромная! Знаешь, сколько офисов в Москве? И все заказывают воду. Мы задавим конкурентов себестоимостью. Нам-то она достанется, считай, даром! Что плохого в том, что я хочу сделать фабрику рентабельной?