Шрифт:
Карлсон стоял на холме, в центре безмолвного мертвого города.
Он смотрел на Дом, рядом с которым любой улей-отель, игла-небоскреб или похожее на ящик многоквартирное здание выглядели карликами. Дом, казалось, горел в лучах кроваво-красного солнца. На верхних этажах Дома алый блеск окон становился золотым.
Карлсон подумал, что ему не следовало возвращаться.
Прошло два года с тех пор, как он последний раз приходил сюда. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы захотеть вернуться обратно в горы. Но он остался стоять, околдованный исполинским Домом, его длинной тенью, перекинутой через долину, словно мост. Карлсон недоуменно
Карлсон преодолел остаток пути и вошел в высокий, просторный дверной проем.
Пока он шел по опустевшим залам и длинному коридору, его сандалии, сплетенные из коры, будили многоголосое эхо.
Движущиеся дорожки стояли. На них не было ни единой живой души. Он пошел по ближайшей дорожке в темные, будто залитые смолой, недра Дома, и в его мозгу возник глубокий, утробный гул, но он понимал — это был всего лишь звуковой фантом.
Дом напоминал мавзолей. Казалось, нет ни стен, ни потолка, только пол и мягкое шлеп-шлеп его подметок по упругому пластику дорожки.
Карлсон достиг перекрестка, шагнул на поперечную дорожку и инстинктивно замер, ожидая, когда она тронется с места. Но дорожка осталась неподвижной. Он усмехнулся и зашагал дальше.
От лифта Карлсон пошел вправо к аварийным лестницам. Взвалив на плечи свой узел, он начал долгий подъем во тьме.
Когда он достиг Энергозала, то на минуту ослеп. Солнечные лучи, пробиваясь через сотню высоких окон, растекались по причудливым сплетениям пыльных механизмов.
Тяжело дыша после восхождения, Карлсон прислонился к стене. Отдышавшись, он скинул с себя тюк, снял выгоревшую куртку — скоро здесь станет жарко, — откинул волосы с глаз и спустился по узкой металлической лестнице туда, где ряд за рядом, как армия мертвых черных жуков, стояли генераторы. Беглый осмотр их занял у него шесть часов.
Выбрав три во втором ряду, он методично принялся чистить их, смазывать, спаивать оборванные провода, вытирать пыль, убирать паутину, куски изоляции, валявшиеся около массивных оснований.
Пот заливал глаза, стекал каплями на горячий пол и испарялся.
Наконец он отложил веник, поднялся по лестнице и вернулся к своему тюку. Достал бутылку с водой, выпил половину, съел кусок мяса и, допив содержимое, разрешил себе выкурить сигарету. Потом вернулся к генераторам.
Когда стемнело, Карлсон вынужден был прервать работу. Он намеревался спать тут же, но Энергозал действовал на него угнетающе. Он покинул его тем же путем, каким пришел, и расположился на ночь на крыше низкого здания у подножия холма.
Чтобы подготовить генераторы к работе, ему понадобилось еще два дня. Оставалось главное — Распределительный Щит, который находился в лучшем состоянии, чем генераторы, поскольку использовался последний раз года два назад, а генераторы, за исключением трех, сожженных им в прошлый раз, пребывали в летаргии больше пяти (или шести?) лет.
Он зачищал, паял, проверял, пока не остался доволен своей работой. Предстояло последнее, самое сложное.
Все эксплуатационные роботы стояли, застыв в самых причудливых позах. Карлсону осталось перетащить трехсотфунтовый энергокуб. Если бы он сумел снять с полки и погрузить на тележку, не поломав запястий, хотя бы один из них, ему бы, вероятно, удалось без особого труда довезти его до Пускателя. Там следовало установить куб внутри топки. Он едва не надорвался, когда
Один энергокуб стоял точь-в-точь на нужной высоте, примерно на восемь дюймов выше тележки. Он загнал под колеса тормозные клинья и обошел вокруг полки. Энергокуб лежал на наклонной плоскости, удерживаемый двухдюймовой металлической планкой, привинченной к полке.
Карлсон сходил в рабочую зону, порылся в инструментальном ящике, нашел нужный ключ и вернулся к полке. Планка ослабла, когда он откручивал четвертую гайку. Услыхав опасный треск, он отскочил в сторону.
Куб, сорвав планку, скользнул вперед, помедлил и с гулким грохотом рухнул на днище тележки. Днище прогнулось и завибрировало. Тележка накренилась. Куб продолжал скользить и остановился, когда более чем на полфута повис над краем тележки. Она выровнялась и, подрагивая, замерла.
Убирая клинья, Карлсон готов был отпрыгнуть, если тележка покатится на него. Но она стояла.
Предельно осторожно он покатил ее по проходу между рядами генераторов, пока не оказался перед Пускателем. Он снова застопорил тележку, остановился, чтобы глотнуть воды и выкурить сигарету, отыскал багор, маленький ломик и длинный ровный металлический лист, уложил его, соорудив мост от передка тележки до устья топки, и задвинул дальний конец листа в дверцу Пускателя.
Убрав задние клинья из-под колес тележки, он установил ломик наподобие рычага и начал медленно приподнимать заднюю часть тележки, орудуя одной рукой и держа багор в другой.
Поднимаясь, тележка стонала. Раздался визгливый, скребущий звук. Куб упал на импровизированный помост и заскользил вперед и влево. Карлсон изо всех сил налег на багор, отжимая куб вправо. Куб влез в отверстие примерно на полдюйма.
Карлсон подсунул багор и всей тяжестью навалился на него.
Куб сдвинулся и встал на место внутри Пускателя.
Карлсон засмеялся. Он смеялся, сидя на тележке и болтая ногами.
Оборвав смех, он встал и захлопнул дверцу.
У Распределительного Щита была тысяча глаз, но ни один не подмигнул ему. Карлсон закончил последние приготовления к Запуску и, еще раз проверив генераторы, поднялся на галерею.
День еще не угас. Карлсон прошелся вдоль окон, нажимая кнопку «открыто», расположенную под каждым подоконником.
Он поел, выпил очередную бутылку воды и выкурил две сигареты. Сидя на ступеньках, он думал о днях, когда работал с Келли, Марчисоном и Джизинским, накручивая хвосты электронам, пока они, взвыв, не выпрыгивали через стены и не бежали вниз к городу.
Часы! Карлсон вспомнил о них — вон они, высоко на стене, слева от двери, застывшие на девяти часах тридцати трех минутах и сорока восьми секундах.
В сгущающихся сумерках он подтащил лестницу и установил ее под часами. Круговыми движениями стер пыль с их посеревшего лика. Теперь все готово.
Карлсон подошел к Пускателю и включил его. Ожили «вечные» батареи, и он услышал щелчок, когда острый тонкий стержень вошел в стенку куба. Карлсон бросился к трапу, торопливо взобрался на галерею, подошел к окну и стал ждать.
«Боже, — шептал он, — не дай им взорваться, пожалуйста, не дай…»
В глухой тишине запели ожившие генераторы. Карлсон услышал треск статических разрядов на Распределительном Щите и закрыл глаза.