Люди любят

Полечева Виктория

– Воды, – просипела Антонина Семеновна. – Воды.

– Нельзя, бабуль, воды, все, лежи давай, просыпайся.

Под

тяжелыми веками переливалось что-то блесткое, серо-малиновое, звездчатое, ресницы, словно плотно сжатые в замок пальцы, отказывались разлипаться. Но Антонине Семеновне критически важно было открыть глаза, снова увидеть мир, в который она уж и не чаяла вернуться.

Антонина Семеновна повела носом. Смрад сработал как нашатырь – в голове чуть прояснилось, у тела Антонины Семеновны стали появляться границы. Глаза, наконец, распахнулись, когда Антонина Семеновна осознала, что лежит совершенно голая. Большая

часть ее была накрыта простынью, но обнаженная грудь с кучей липучек и проводков, была на всеобщем обозрении.

Попытавшись поднять руку, чтобы прикрыться, Антонина Семеновна поняла, что тело не воспринимает ее сигналов. Она сейчас была чем-то маленьким, едва теплящимся внутри одряхлевшей развалюхи, которую тщетно пытались починить бездушные насмехающиеся механики.

Захотелось помочиться, но Антонина Семеновна не знала, как подать сигнал, не знала даже, как сможет встать и дойти до туалета. Пока она раздумывала, тревожась и конфузясь, сфинктер за нее все решил – по клеенчатой койке опять потекло.

Конец ознакомительного фрагмента.