Мачо чужой мечты
Шрифт:
Несолоно хлебавши, Леша убрался прочь.
Когда за незваным гостем захлопнулась дверь, Бандины одновременно перекрестились, похоже, беду пронесло мимо.
Пару лет от Юли не было ни слуху ни духу, потом в новостях по телевизору рассказали об убийстве главы преступной группировки и разгроме всей его банды.
Через десять дней пришло письмо из Москвы. Юля радовалась, что теперь ее жизни ничто не угрожает, и детально рассказала о себе.
В Москве жизнь предприимчивой девушки сложилась более чем удачно: она вышла замуж
Бандины начали гордиться дочерью. Егор теперь регулярно ездил в Екатеринбург, покупал «Резонанс» и внимательно читал статьи за подписью Чупининой.
– Вырастили мы с тобой, мать, не только хорошего, но и умного человека, – восклицал он. – Отлично пишет, великолепный язык, не то что у современных журналистов, одна грязь и чернота. Надо бы в Москву съездить, погостить у Юли, давай соберемся на Пасху?
– Дорого, – остужала супруга Настя, – да и не зовет она нас.
– Кто ж родителей приглашает, – усмехался Егор, – сами надоедать прибывают.
Но это были пустые разговоры. Москва далеко, оставлять на несколько недель дом пустым не хотелось, а еще у Бандиных есть корова, парочка собак, кошки. По всему получалось, что ехать в столицу надо кому-то одному, только Настя боялась, а Егор ленился. Давным-давно, на медовый месяц, Бандины ездили в столицу и более не испытывали желания посетить чумовое место.
– Лучше подождем, пока Юля сама явится, – решил отец, – рано или поздно прибудет.
И дочь приехала, без всякого предупреждения, постучалась, как в прошлый раз, ночью в окно.
Увидав бледную Юлю, Егор перепугался не на шутку.
– Что стряслось?
– Не ори, папа, – довольно грубо отреагировала молодая женщина, – и окна занавесь, нет нужды любопытным обо мне знать.
– Опять беда! – заломила руки Настя.
Дочь села на диван.
– Перестань, ерунда.
– Тебя убить хотят? – начал выпытывать Егор.
– В некотором роде меня уже уничтожили, – мрачно отозвалась Юля.
Тихонечко взвизгнув, Настя кинулась ощупывать свою кровиночку, а Егор, кряхтя, ушел закрывать ставни. Выпив чаю, Юля рассказала о случившемся.
Чупинина опубликовала материал, посвященный режиссеру Анчарову. Ни слова лжи в материале не было, журналистка долго готовила разоблачительную статью, собрала много документов. Кто ж виноват, что видный деятель российской культуры оказался стукачом, да еще мужем собственной дочери? Делаешь подлости – жди разоблачения.
– Ну и ну, – ахнула Настя, – вот так дела в вашей Москве творятся!
– Не перебивай, – зашипел Егор, – говори, доча!
После выхода материала случилось непредвиденное. Жена Анчарова, убив ребенка-инвалида, покончила жизнь самоубийством, режиссер тоже ушел на тот свет, и все СМИ начали травлю Юли.
– Конечно, –
– Почему? – удивилась Настя.
– Потому! – обозлилась Юля. – Из Екатеринбурга припрут и вой поднимут.
– Не переживай, доченька, – стала утешать ее мать, – очень хорошо, что из Москвы вернулась. Оставайся дома, выходи замуж, иди работать в районную газету, только и мечтаю тебя рядом каждый день видеть!
Юля зло рассмеялась.
– Достойное завершение жизни. Мама, я после Москвы тут с ума сойду или сопьюсь! Я не способна существовать в глуши! Нет! Нет! Нет!
Видя, что у дочери начинается истерика, Егор решил исправить положение.
– Мать глупость сморозила, – тихо сказал он, – ты тут отдохни, мы молчать станем, если днем по Кори ходить не будешь, никто и не сообразит, что у нас лишний человек завелся.
– А квартира! – испугалась хозяйственная Настя. – Московская! Ты ее бросила!
– Не неси чушь, – рявкнул Егор, – просто заперла. Дай же мне сказать. Юля столичные хоромы продаст, купит в Екатеринбурге себе фатерку, устроится на работу и заживет!
– Ой, славно! – обрадовалась Настя.
– Дурак ты, папа, – в сердцах воскликнула Юля, – меня после московского скандала ни в одно издание не примут, во всяком случае пока. И вовсе я не собираюсь гнить за Уральскими горами. Хочу вернуться в Москву и снова работать журналисткой, обрести славу и деньги!
– Но, доченька, – растерялся Егор, – как же выполнить задуманное? Я понял так, что возврата нет и на работу в прежнее место тебя не возьмут.
– Авось господь поможет, – всхлипнула Настя.
– Ну, – фыркнула Юля, – если только на бога надеяться, то можно и не дождаться. Ладно, вы пока никому ни слова, а я подумаю, как жить.
Три дня Юля лежала в своей крохотной спаленке и смотрела в потолок, во двор она не выходила, и даже ближайшие соседи Бандиных не предполагали, что к Егору и Насте вернулась дочь.
Во вторник Настя спросила у любимой дочки:
– Если мы на пару суток туристов пустим, можно?
– За фигом они вам? – поинтересовалась Юля. – Что, еще кто-то по реке сплавляется?
– Конечно, – закивала мать, – им отдых, нам прибавка к пенсии.
– Делайте что хотите, только меня не трогайте, – велела Юля, – и я при них из спальни не выйду. Скажите, двое вас в избе.
– Дом большой, – засуетилась Настя. – Мы их на левой стороне устроим, никогда и не встретитесь.
Юля отвернулась к стене и промолчала. Ну, а потом с постояльцами случилась беда и приехала Тильда.