Маёвский букварь
Шрифт:
И вот, наконец, я поступил. Получил бумажку из приёмной комиссии и пошёл заселяться.
Меня встретила почти-квадратоподобная дамочка-комендантша. Изрядно испитое лицо её наверняка делало её старше и в чём-то опытней. Вокруг неё крутился юркий мужичок с типажом нестареющего мальчика. Вот только лицо у этого мальчика было также испитое
С явным сожалением она заселила меня в одну из комнат на 1 этаже, под номером 111, рядом с комнатой вахтёрши. В комнате я столкнулся с провалившимися ребятами, пакующими чемоданы. Потом пришли мои будущие соседи, и первую нашу ночь мы ночевали всемером на четырёх кроватях.
А утром я отправился к кастелянше и получил комплект белья, за который в нескольких местах расписался. Комплект состоял из матраса, подушки, одеяла и постельного набора (простынь, пододеяльник, наволочка).
Кастелянша выглядела непьющей и, как выяснилось, имея высшее образование, пошла на эту должность исключительно с целью скорейшего получения квартиры. Должность ей не нравилась, она физически от неё страдала, надувая пухленькие губки.
По местной традиции кастелянша активно использовала бесплатный труд первокурсников – по известному только ей графику мы должны были раз в две недели помогать грузить ей грязное бельё в грузовик, отправлявшийся в прачечную. То, что эта повинность всегда совпадала с занятиями в институте, ею в учёт не принималось, а нам самим приходилось потом утрясать сию проблему.
Вместе таская тюки, мы первое время даже сдружились с нею.
Но уже на втором курсе просто игнорировали.
Даже здороваться переставали. У меня это получилось как-то само собой – мы перестали общаться, тюки в день смены белья таскали уже новые первокурсники, я поначалу по привычке кивал при встрече, а потом и кивать перестал.
А зря.
Потому что к концу моего пребывания злопамятная женщина подготовила для меня неприятный персональный сюрприз.
Представьте
Я женился, сменил фамилию, и Евгений Михайлович Винокуров взял меня в свой поэтический семинар в Литературном институте.
С МАИ меня связывает пустая формальность – прописка.
Но чтобы выписаться из общежития, я должен собрать обходной лист. Который должна подписать в том числе и кастелянша.
Я иду к ней в каптёрку, и она, улыбаясь, показывает перечень вещей, которые я должен вернуть.
Помимо постельного белья, матраса, подушки и одеяла там стоит второе одеяло и подушка.
У меня никогда не было второго одеяла. И второй подушки.
Но в перечне стоит моя роспись.
На что мне и указывает торжествующая кастелянша.
К тому времени я уже заплатил штраф в пятикратном размере за учебник, невозвращённый мною в библиотеку, утерянный подлым соседом, отказавшимся компенсировать хотя бы половину штрафа.
Что ж, за одеяло с подушкой, которых у меня никогда не было, тоже платить? Этак никаких денег не хватит!
И я преспокойно иду в соседскую комнату, хладнокровно беру с первой попавшейся постели подушку с одеялом и несу их кастелянше в каптёрку.
– Вот видишь, всё нашлось! – заявляет она. – А говорил, не было.
И всё с той же официальной улыбочкой подмахивает мой обходной листок.
Надеюсь, квартиру свою она всё-таки выслужила.
И в квартире этой нашлось место для одеял и подушек, отписанных мадам кастеляншей у бедных студентов.
Спокойной же вам ночи, мадам!
Дышите глубже – станете звездой!
Воодушевлённый первыми успехами на сцене, я решил поставить голос. Чтоб не пищать, как большинство эстрадных артистов или, тем более, костровых светил КСП.
Конец ознакомительного фрагмента.