Магия в крови
Шрифт:
Хотелось пить, но сколько Дук ни глядел, колодца не заприметил. Вокруг большого дома стояли постройки из бревен — и жилые, и сараи с конюшнями. Двор земляной, плотно утоптанный. К галерее на опоясывающей его полукругом стене вело несколько тяжелых приставных лестниц. Слышался приглушенный плеск водопада.
— Где ж тут колодец у них? — Дук еще раз огляделся и пошел к двум мужчинам, которые не участвовали в общей суматохе. Пока раскрывали ворота и впускали телегу, они стояли рядом с мечами наготове, внимательно наблюдая за происходящим. После обменялись
— И я пить хочу, — Бреси поспешил за Дуком.
Когда они приблизились, мужчины подняли головы. Монахи, понял Дук, разглядев их. Один пожилой, крут волос на голове поседел, второй — немногим старше Жиото. Оба худые и гибкие, сильные. Одеты одинаково, в свободные куртки и штаны, на обоих сапоги. Поперек лавки рядом с каждым лежал длинный узкий меч.
— Добрые люди, где тут у вас попить можно? — спросил Дук. — Жажда умучила.
— Садитесь, — предложил молодой. — И есть небось хотите?
— И есть тоже, — согласился Жиото.
В кувшине оказалось не вино, как он ожидал, а вода, в мисках — гречневая каша и остатки мясного пирога.
Пока они с вагантом ели, монахи молча разглядывали их. Начало темнеть. По двору сновали слуги. Звучали голоса. На вершине стены появилось несколько фигур — дозорные, решил Дук. В окнах господского дома горели свечи. Доносился звук шагов, кто-то что-то приказывал.
— Этот жирный, который внутрь прошел, — наконец произнес молодой монах. — Его не Вачем ли зовут?
— Он, да, — откликнулся Бреси. — Вы ж с ним эти, крестьянин говорил, как вас... монахи?
— Монахи, — согласился пожилой. — Вас как звать?
Выслушав ответ, он сказал:
— Я — Шарпа, а он — Одлик.
— Чудные имена какие, — сказал Бреси.
Монах не стал спорить.
— Может, и чудные. А ты почему поэтом прозываешься?
— Как так — поэтом? — удивился вагант.
— На севере, откуда я родом, бардами поэтов зовут. Не каких-то там певцов, менестрелей, то бишь бродяг, что по улицам песенки распевают, а ученых поэтов, владетелей истинного языка, которые с предсказателями знаются и Белую Даму или Ночную Кобылу могут так в стихах описать, что призовут их...
Бреси возразил:
— Так то на севере. А я — вагант. Слыхали про таких?
— Ага. Ну что, вагант, и ты, Дук. Рассказывайте. Откуда вы, как сюда попали да что по дороге приключилось.
— Так, может, погодить, пока господа соизволят нас позвать? — спросил Дук. — Они ж захотят взглянуть на нас. Придется еще им...
— Господа вас, может, и позовут, да мы-то снаружи останемся, — перебил Шарпа. — Ты, Дук, не спорь. Мы старшие в замковой охране, понял? И если нам что-то в вашем рассказе не понравится, если вы вдруг подозрительными покажетесь, так мы вас прям здесь, за этим столом, зарубим. И хозяева нам ничего не скажут.
— Да что ж вы так сурово к нам! —
Монахи слушали внимательно, не перебивая, лишь иногда задавали вопросы — про то, как выглядели шаман с ведьмой, как они ухали, да был ли на постоялом дворе кто-то еще. После Дука стал рассказывать вагант — и говорил бы долго, потому что речь его была куда цветистее и беспорядочнее, чем у Жиото, но, в конце концов, Одлик прервал его:
— Ладно. Хватит, малый. Про то, как ты Вачу всякие советы давал, уже в третий раз начинаешь.
Бреси вспыхнул и умолк.
Совсем стемнело, большинство слуг со двора исчезли, стало тихо, лишь в паласе еще слышались голоса. На стене зажгли факелы — в их свете Жиото насчитал полдесятка дозорных. Стало холодно, с гор подул ветер. Водопад глухо шумел в темноте за стеной, а снизу, из долины, не доносилось ни звука.
Дверь дома раскрылась; освещая дорогу небольшой лампой, вышел невысокий толстенький господин. Подняв лампу, оглядел присутствующих и повернулся к Шарпе.
— Ну как?
— Вагант да слуга лавочника, оба из Форы, — ответил тот. — Так, приблудные. Прибились к господину Жеранту с госпожой Ларой по дороге. — Он покосился на тех, о ком говорил, и добавил: — Даже и помогли им сюда добраться.
— Люди они? — уточнил господин с лампой. — Не нежить какая, точно?
Дук широко развел руками, похлопал себя по бокам.
— Что вы, господин, у нас и оружия никакого нету, сами поглядите.
— Обычные люди, — Шарпа встал. — Одлик, ты этой ночью у дома охраняй. Я сейчас за этими двумя пригляжу, а после на стену.
— За мной идите, — приказал господин Дуку с Бреси и вернулся в дом.
Он оставил их на втором этаже под дверью, а сам вошел внутрь. Пока дверь раскрывалась и закрывалась, Дук успел разглядеть горящий камин. Они с Бреси стояли в полутьме, слушая приглушенные голоса, что доносились из комнаты. Зашедший в дом вместе с ними Шарпа молчал. Меч висел в ножнах на его боку.
— Кто он, этот господин с лампадкой? — спросил вагант.
— Вару, управляющий. Замком занимается, когда господа в городе, — ответил монах и больше не произнес ни слова.
Дверь вновь раскрылась, управляющий махнул Шарпе рукой, приглашая войти. Монах скрылся за дверями, а господин Вару приказал: «Ждите» — и спустился по лестнице, захватив лампу. Опять стало темно. Монах что-то тихо бубнил, иногда его прерывали более громкие голоса, задающие вопросы. Вернувшись, Шарпа прикрыл дверь за собой, поглядел на Дука, на Бреси и заговорил:
— Я хотел внутри постоять, пока вы там, но господа не разрешили. Сказали, раз вы обычные люди, так и опасаться вас нечего. Там госпожа Арда и госпожа Силия, дочери хозяина. И мужья их, господин Мелон с Иваром. Вы двое — держитесь вежливо, на вопросы отвечайте коротко и толково. Да господина Ивара не рассердите, ясно? Это тот, что постарше. Он легко сердится и в гневе суров. Все понятно?