Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине
Шрифт:
До Украинского Учредительного собрания Рада брала на себя законодательные полномочия на Украине. Универсал провозглашал, что в России больше нет признанного правительства, и теперь необходимо вместе создавать общероссийские «государственные формы». Объявлялось о социальных реформах: отменялось право собственности на помещичьи земли и земли иных нетрудовых хозяйств, которые до Учредительного собрания должны были перейти к земельным комитетам. Провозглашался восьмичасовой рабочий день. Выступив за «равномерное распределение продуктов», Универсал поручал генеральному секретариату труда вместе с организациями трудящихся установить государственный контроль над производством «с учетом интересов как Украины, так и всей России» {85} . Отменялась и смертная
Но социальные преобразования практически не начались. Промедление с реформами определили падение влияния Рады — социальный фактор в условиях революции был важнее национального. Но в условиях противостояния более радикальному большевизму, украинские социалисты пытались защититься от него национальным щитом.
В Киеве стала проводиться украинизация, выразившаяся во введении государственного языка в официальный документооборот. Как вспоминал член Рады А. Гольденвейзер, «предстоящая украинизация приводила в смущение всех неукраинцев, причастных к школе, науке, адвокатуре. Украинский язык, с которым впоследствии немного свыклись, вызывал аффектированные насмешки; никто не собирался учиться этому языку» {86} .
Если в городах эта политика не пользовалась большой популярностью, то село поддержало на выборах в Учредительное собрание именно украинские социалистические партии. Правда, выборы в украинское Учредительное собрание фактически провалились, но они проходили уже во время начавшейся гражданской войны.
Комментируя ситуацию, сложившуюся после принятия III Универсала, И. Михутина утверждает, что украинская государственность была провозглашена односторонним актом и не получила никакого «международно-правового оформления — ни признания другими государствами, ни установления границ путем согласованного размежевания с соседями, в том числе с Великороссией» {87} . Но как раз в это время ни о каком международном признании речи идти не могло — Украина не провозгласила независимость, и определение ее границ как автономной части России было исключительно внутренним делом России. Именно так этот вопрос рассматривался в Петрограде — Украина пока не учитывалась в международной расстановке сил.
Свое кредо по вопросу украинской самостийности Ленин изложил уже в ноябре: «Мы скажем украинцам: как украинцы вы можете устраивать у себя жизнь, как вы хотите. Но мы протянем руку украинским рабочим и скажем им: вместе с вами мы будем бороться против вашей и нашей буржуазии» {88} .
Украинская Центральная рада первоначально не считалась враждебным фактором, как «Южная Вандея» Каледина, или тем направлением, через которое немцы могли угрожать Петрограду — ключевому пункту с точки зрения сохранения власти Совнаркома.
25 октября атаман войска Донского А. Каледин объявил захват власти большевиками преступным. 26 октября он объявил военное положение, начал разгром советов на Дону и в Донбассе, репрессии против сторонников Советской власти, включая казни. Формально Каледин сохранял лояльность уже распавшемуся Временному правительству, но политически стоял гораздо правее. На территории войска Донского началось формирование белой Добровольческой армии. 26 ноября калединцы атаковали Ростов и 2 декабря взяли его. Одновременно они продвигались на север, вглубь Донбасса. Это несло критическую угрозу экономике Советской России, а в перспективе Дон мог стать опорой для похода на Москву. Не удивительно, что Каледина считали в Петрограде главной угрозой, и отношение к Центральной раде во многом определялось ее отношением к Каледину. В декабре красные сосредоточили против Каледина около 6-7 тысяч бойцов, к которым по мере их продвижения на юг присоединилось еще около 7 тысяч местных сторонников советской власти. Это обеспечивало красным перевес над Калединым, но продвижению советских войск на Каледина с северо-запада мешали продвинувшиеся на украинское левобережье части УНР, занимавшей нейтралитет в борьбе красных и калединцев. Таким образом, чтобы решить проблему Каледина, красным нужно было занять железнодорожные узлы
2. Две Украины
Относительное равновесие продержалось на Украине до конца ноября, но в преддверии I съезда советов Украины борьба вновь стала переходить в силовую фазу. 17(30) ноября националисты принялись разоружать в Киеве неукраинские части и высылать солдат на восток. Попытка разоружения просоветских частей была предпринята и в других городах. В Полтаве, например, удалось разогнать Совет и разоружить просоветские силы. В Харькове солдатская секция Совета 4 декабря отвергла требование о разоружении. Этот город становился столицей советской Украины — и как близкий к России промышленный и транспортный центр, и как плацдарм для расчистки коммуникаций в сторону Донбасса. 5 декабря в Харькове начал работу областной съезд советов Донецкого и Криворожского бассейнов, что было демонстрацией неподчинения Украине с ее съездом, проходившим в то же время.
6 декабря в Харьков прибыли красногвардейцы и матросы под командованием М. Ховрина и Р. Сиверса, направлявшиеся на борьбу с Калединым. Они вошли в город без боя — большевики и местные сторонники Рады не считали, что идет война. При этом большевистский ревком во главе с Артемом выступал против «вражеских действий против харьковских радовцев» {89} . Тем не менее 10 декабря Сивере вместе с местными красногвардейцами и просоветским 30 полком разоружили украинский бронедивизион, и Харьков был занят советскими войсками во главе с Антоновым-Овсеенко. Собственно боевых действий еще не происходило.
3-5 (16-18) декабря большевики и левые эсеры потерпели поражение на I съезде советов Украины. Съезд начали готовить большевики, чтобы противопоставить его Центральной раде, но лидеры Рады перехватили подготовку, включили в состав депутатов представителей украинизированных частей и взяли ход мероприятия в свои руки. Сторонники советской власти ушли со Съезда, обвиняя Центральную Раду в том, что она нарушила нормы представительства и не допустила на съезд часть делегатов с востока Украины. Приехав в Харьков, 127 делегатов украинского съезда объединились с 73 депутатами проходившего там Донецко-Криворожского съезда и 11-12 декабря провели свой Съезд советов Украины, провозгласивший Украинскую советскую республику. Ей на помощь пришли отряды из России и Донбасса (населенного русскими и украинцами, а 30 января создавшего свою Донецко-Криворожскую советскую республику). Местные коммунисты не были настроены на включение своей территории в Украину и терпели УССР, пока для Советской Украины не была отвоевана своя столица. «Отсутствие активной поддержки со стороны руководящих харьковских товарищей крайне усложняло работу советского правительства в Харькове» {90} , — вспоминала член совнаркома УССР Е. Бош.
Правительство УССР в это время мало чем управляло, так как власть была передана Советам на всех уровнях. 27 декабря система местных комиссаров, то есть вертикаль власти была упразднена приказом народного секретаря внутренних дел советского правительства Украины, а их полномочия переданы советам соответствующего уровня.
Получив «свою» Украину, большевики должны были также признать принадлежность к Украине и «своих» восточных районов со смешанным населением.
В наши дни войну украинских националистов и красных в 1918 году на Украине иногда называют «агрессией России». Но в колоннах красных шли как раз жители Украины. И они поднимали восстания за власть Советов.
Столкнувшись с кризисом своей политики в Киеве, большевики пошли на эскалацию конфликта. В начале декабря это еще не было неизбежным шагом. По выражению Г. Чичерина, «несчастье в том, что Троцкий любит театральное громовержество… А Ильич любит решительность, беспощадность, ультиматумы и т. д.». {91} В этом нежелании договариваться проявился и присущий большевизму политический стиль, но прежде всего — недооценка фактора Украины. Ведь в других ситуациях, когда считали необходимым, большевистские лидеры умели договариваться.