Маскарад
Шрифт:
— О, вам очень повезло, — чопорно откликнулся человечек. — Иногда людям приходится ждать годами, чтобы услышать сеньора Базилику…
— …Наверное, ждут, пока он закончит есть… — пробубнила себе под нос нянюшка.
— …Не далее как в прошлом месяце, когда он пел в Орлее, в «Ла Скальде», тысячи и тысячи людей рыдали.
— …Ха, когда я пою, люди тоже плачут, и я, заметьте, этим не хвастаюсь…
Глаза матушки тем временем не отрывались от лица Генри Лежебокса. «Сеньор Базилика» сидел с выражением человека, испытывающего
— Слава сеньора Базилики распространилась далеко и широко, — так же чопорно произнес человечек.
— …Ну точно как сам сеньор Базилика, — буркнула нянюшка. — Это, наверное, от чужих пирогов его так разнесло. Ну конечно, теперь он для нас слишком шикарный! Ведь он единственный человек, которого отмечают даже на картах… Ой!
— Ну и прекрасно. — Матушка сопроводила эти слова улыбкой, которую все, за исключением нянюшки Ягг, сочли бы невинной. — В Орлее так мило и тепло. Наверное, сеньор Базилика очень скучает по дому. А ты чем занимаешься, милостивый господин?
— Я его управляющий делами и переводчик. Э-э. Вам очень повезло, что я здесь, госпожа.
— Воистину, — кивнула матушка.
— Там, откуда мы родом, тоже есть хорошие певцы, — вставила мятежная нянюшка.
— В самом деле? — управляющий делами сеньора Базилики вежливо склонил голову. — И откуда же вы родом, госпожа?
— Из Ланкра.
Человечек вежливо принялся копаться в своих воспоминаниях, пытаясь отыскать Ланкр на внутренней карте великих музыкальных центров Плоского мира.
— У вас там консерватория? — наконец уточнил он.
— Еще какая! — не сдавалась нянюшка. Потом подумала и добавила для закрепления впечатления: — Консерватория не то слово! Вы бы посмотрели, какие помидоры я закручиваю!
Матушка закатила глаза.
— Гита, консерватория у тебя не ахти какая. Все свои банки ты хранишь на одном подоконнике.
— Может, и так, но там почти весь день солнце… Ой!
— Полагаю, сеньор Базилика направляется в Анк-Морпорк? —любезно осведомилась матушка.
— Мы, — ответил управляющий делами, — милостиво согласились на приглашение Оперы провести остаток сезона на их сцене…
Вдруг он умолк. Его взгляд уперся в багажную сетку.
— А это что? — произнес он.
Матушка подняла голову. — О, это всего-навсего Грибо.
— А вовсе не обед господина Базилики, — вставила нянюшка.
— Что такое Грибо?
— Кот.
— Он смотрит на меня и ухмыляется. — Управляющий делами неловко поерзал. — А еще я чувствую какой-то странный запах.
— Забавно, — удивилась нянюшка. — А я вот ничегошеньки не чувствую.
Доносившийся
— Э-э… — неловко произнес управляющий делами. — Я… э-э-э… похоже, мы останавливаемся переменить лошадей. Какой, э, хороший сегодня день. Пожалуй, пойду погляжу, не найдется ли мест наверху.
Дилижанс остановился. Управляющий быстро вышел. Несколькими минутами спустя движение возобновилось, но человечек так и не вернулся.
— Ну и ну, — покачала головой матушка, когда дилижанс опять накренился, — похоже, остались только я да ты, Гита. Ну и еще сеньор Базилика, который ни бум-бум по-нашенски. Он ведь ни бум-бум, а, господин Лежебокс?
Генри Лежебокс вытащил носовой платок и вытер лоб.
— Дамы! Умоляю вас! Прошу, заклинаю всеми богами…
— Ты что-то натворил? — осведомилась нянюшка. — Воспользовался положением женщины, которая не хотела, чтобы ее положением воспользовались? Украл что-то? (Не считая всяких мелочей, типа черепицы с крыши, отсутствие которых люди, как правило, даже не замечают.) Убил человека, который этого не заслуживал?
— Нет!
—….. Эсме, он правду говорит?
Генри, как уж на сковородке, завертелся под пронизывающим взглядом матушки Ветровоск.
— Да.
— А, ну тогда все в порядке, — успокоилась нянюшка. — Я понимаю тебя. Сама я освобождена от обязанности платить налоги, но людей, которые тоже не желают это делать, очень даже понимаю.
— О, дело не в налогах, уверяю, — ответил Генри. — У меня есть люди, которые платят налоги за меня…
— Ловко придумано, — одобрила нянюшка.
— Но кое-что другое придумано еще более ловко, — матушка склонила голову набок. — Пожалуй, господин Лежебокс, я разгадала твой нехитрый фокус. Вода плюс сахар — нечто вроде, да?
Генри неопределенно всплеснул руками.
— Просто если кто-то прознает… — начал он.
— Заграничное всегда лучше. Вот и весь секрет, — кивнула матушка.
— Это… да, частично это верно… — признал Генри. — То есть… ну кто из нормальных людей пойдет наслаждаться пением какого-то там Лежебокса.
— Кстати, Генри, а откуда ты родом? — спросила нянюшка.
— Откуда ты родом на самом деле? — уточнила матушка.
— Я вырос в Тенях, в Трущобярде. Это в Анк-Морпорке, — объяснил Генри. — Жизнь была чертовски суровая. И было только три способа вырваться оттуда. Либо с помощью голоса, либо с помощью кулаков.
— А какой же третий способ? — осведомилась нянюшка.
— О, можно было еще дойти по переулочку до улицы Симулянтов, по которой, срезая угол, ты выходишь на улицу Паточной Шахты, — пожал плечами Генри. — Но никто из тех, кто выбрал этот путь, ничего не достиг.