Меч с камнем. Том 2
Шрифт:
Само заседание не исчерпалось торжественной частью, далее последовал пышный банкет по случаю коронации, затем — приведение к присяге Сената Империального Союза и сенатов всех четырёх республик, входящих в его состав.
Роб-Рой, облачённый в костюм специального покроя, поверх которого выделялся широкий чёрный пояс, в новом серебристом плаще на плечах, сидел на почётном месте — во главе стола, на сверкающем императорском троне. На коленях у него лежала македонианская серебристо-белая корона, — согласно этикета, её нельзя было водружать на голову во время банкета. Пить и есть также приходилось аккуратно, чтобы вниз не падали крошки.
Празднество затянулось далеко за полночь, а возбуждённый гул голосов стих, лишь когда забрезжил рассвет. По вполне понятным причинам весь
***
Открыл первое заседание граф Хотоб Лесский:
— Экмонсоэро, как мы все знаем, на первом совещании после коронации новый владыка нашей страны объявляет о своих планах на ближайшее, и, если того требуют обстоятельства, на более отдаленное будущее. Не скрою, столь раннее назначение Первого совещания стало для меня сюрпризом. Я думаю, Его Величество Роб-Рой Первый объяснит нам причины.
— Благодарю, монсоэро граф, — проговорил император, вставая со своего места, — пусть спешка вас не удивляет, господа, у меня давно устоявшиеся взгляды, и я способен сформулировать свои цели в столь короткий срок. Итак, главной целью и задачей своего пребывания на посту руководителя страны я считаю создание космического флота Империального Союза. Это вполне можно было спрогнозировать, не так ли? — в зале пролетел одобрительный смешок, — само собой разумеется, только этим я ограничиваться не собираюсь. Поскольку моя ответственность несколько выросла с тех пор, как я курировал космические исследования, — смех в зале, — и торжественно клянусь сделать всё, что в моих силах, для блага вверенного мне народа и государства. Дальнейший путь Империального Союза я вижу, как путь к достижению заветной цели всех нас — объединению планеты под его эгидой, как и все мои предшественники.
Роб-Рою удалось завладеть вниманием зала, и на протяжении всей речи он подводил слушателей к главному.
— За время, проведённое в вашем обществе, я много работал и изучал ваши традиции, нравы, обычаи. Нет, не «ваши», теперь уже скорее «наши», поскольку сердце моё и душа принадлежат великому народу Союза. Я многое понял, заметил свежим взглядом многие вопросы, которые смогу решить, находясь на посту руководителя государства. Я также полностью отдаю себе отчёт, что многим из вас мои следующие слова могут не понравиться, а то и просто прозвучать кощунственно, но готов ответить на все возникшие вопросы.
Зал напряженно затих, император сделал паузу.
— Реконструкция, начатая моим предшественником, светлой памяти Магоном Ауреем XVIII, принесла свои плоды, обществу совместно с правительством удалось решить множество застарелых, наболевших проблем. Поэтому я с полным основанием могу сказать, — этот этап Реконструкции полностью завершён. Но был и ещё один этап — переход к демократическому устройству общества, к выборности человека, занимающего высший руководящий пост в стране, — и далее он заговорил жёстким, не допускающим возражений тоном, — я заявляю, что такое решение Аурея XVIII было ошибочным, следовательно, эта программа будет свёрнута.
Зал ахнул. Раздались отдельные выкрики, затем сразу в нескольких местах поднялись руки — просили слова. Роб-Рой выжидал, внимательно наблюдая за реакцией чиновников. Хотоб Лесский в недоумении повернулся к императору, его всегда невозмутимое лицо на этот раз выражало целую гамму чувств.
— Магон Аурей был бы недоволен, я знаю, — снова заговорил Роб-Рой, — итак, как я и предполагал, моё решение абсолютно неожиданно для вас и заставило протестовать, внутренне или внешне. Вступаем в спор, на равных, вы и я. Вы можете задавать любые вопросы, я готов ответить на каждый из них. Но прежде подготовлю почву — например, что вы чувствуете сейчас, какие чувства испытываете? Недоумение? Да! Растерянность? Да! Несогласие? Может быть. Гнев? Нет. Вы когда-нибудь задумывались
Он сел на трон, невольно улыбнувшись буре эмоций, демонстрируемых залом, с его места отчетливо было видно, кто и как реагирует, кроме, пожалуй, сенаторов, сидящих за трибуной спиной к нему.
— Не означает ли это, что вы просто хотите оставить за собой неограниченные полномочия?
— Что за… — начал было глава Сената.
— Вопрос принят, — мягко остановил графа Роб-Рой, — я ожидал такого вопроса, и отвечу на него. Я был официально объявлен наследником, разве это ничего не значит для вас? А ведь это суверенная воля Аурея Восемнадцатого! Если бы он не начинал Реконструкцию, возник ли бы у вас такой вопрос вообще? Да, трагическое стечение обстоятельств сыграло мне на руку, но это далеко не первый и не последний случай в истории. Что же до полномочий, я не вечен, и точно так же назначу себе преемника, пока не появится сын. И этим преемником вполне может стать один из вас, даже, продолжая традицию, дети императорского рода, например, Реста Аурея, поскольку в свете новой-старой политики приверженность к монархии более не является оппозиционной.
Все замолчали, переваривая услышанное. Наконец, раздался более осторожный вопрос:
— Ваш предшественник потратил массу времени, сил и средств на эту программу. Почему вы так безжалостно сворачиваете её?
— Принято, объясняю. Программа была изначально ошибочной. Она нацелена практически на простое копирование государственного устройства так называемых стран Запада поверхности, в частности, «оплота демократии», США. Давайте взвесим, оценим и отринем эту идею вместе. Первое — так ли хорошо их государственное устройство? Нет. Почему? Происходит постоянная борьба двух партий на выборах, а реально — повлияет ли на общую политику государства победа одной из них? Нет, потому что всё равно решения они будут принимать сообща в своём донельзя раздутом Сенате. Сотня сенаторов, по два от каждого штата, против наших пятнадцати. Извиняюсь, шестнадцати, время от времени.
Уточнение вызвало улыбки даже против воли.
— Если считать так, то нам сенаторов нужно будет восемь человек, — буркнул кто-то возле микрофона.
— А вы уверены, что восемь человек справятся с работой пятнадцати без потери качества? Насколько мне известно, каждый наш сенатор загружен под завязку и обычно имеет троих-четверых помощников на направлениях своей деятельности.
Здесь чиновники согласились, особенно высшие.
— Второе, и главное, хорошо ли живёт население в «оплоте демократии», ведь именно благосостояние населения — главная головная боль правительства? При всех достоинствах, вроде высокого по их меркам уровня жизни, не многовато ли насилия в этом обществе? Ещё одно «достижение» — феминизм, стремление уравнять женщину с мужчиной, что просто невозможно, потому что так решила природа, создав человека. Разве можно сравнить с нами, рабочими лошадками, столь изящные и прекрасные создания, удел которых — культура и красота цивилизации? Кроме того, я слышал, что на самом деле о борьбе за равные права у феминисток речь уже не идёт. Идёт борьба за преимущества, привилегии по отношению к мужчинам. А ведь в эту «игру» можно играть вдвоём! И даже больше. Придумать какое-нибудь новое меньшинство, включить себя в него, найти богатого спонсора и заставить кланяться всех не из этого меньшинства.
Народ сосредоточенно внимал, пока не со всеми доводами соглашаясь.
— А бряцание оружием, стремление доказать своё превосходство над всем остальным миром, причем больше половины этого мира кричит «Yankee, go home!» Вы готовы ко всему этому? Все достоинства, которые есть у них, есть и у нас. Например, жизненный уровень нашего населения неизмеримо более высок, благодаря мудрому правлению монархов на протяжении сотен лет. Вы хотите, чтобы ваш ребенок, да и вы сами, рисковали жизнью каждый раз, когда выходите на улицу? Вы хотите, чтобы при выходе на Поверхность мы получили такую же реакцию и фобию всего мира?