Меч Севера

Скалл Люк

Кулаки Кейна сжались. «Что есть жизнь бандитского отпрыска против всего, чем он по–прежнему дорожит?»

Это — все.

Он снова потянулся к своему мечу, но тут его взгляд перехватил Джерек, на лице которого застыло зловещее выражение, и покачал головой. Волк медленно поднялся и поднял вверх кулаки.

В каждой руке он сжимал по кинжалу — эти кинжалы он прятал в сапогах. Оба были раскалены докрасна.

Джерек метнул их в некроманта, сначала левый, затем правый, его движения были почти неуловимы. Сталь глубоко вошла в плоть Назалы. Но крови не появилось, и пару секунд

казалось, что кинжалы не причинили ему никакой боли. Чародей просто смотрел на них в изумлении. Он не лгал в отношении своей невосприимчивости к стали.

Жар тем не менее — совсем другое дело.

Назала внезапно завопил и стал лихорадочно хвататься за рукоятки кинжалов, торчащие из его груди, а до Кейна донеслось зловоние горящей плоти. Он поискал оружие, которое могло оказаться полезным против некроманта. Ничего подходящего, разве что забить его до смерти креслом.

За его спиной брякнули кости. Развернувшись, Кейн перехватил руку скелета, не дав ей сомкнуться на своем горле. Со злобой повернув ее, он почувствовал, что рука скелета сломалась. Обломанный конец оказался зазубренным и острым.

Это подойдет.

Без малейшего колебания Бродар Кейн прыгнул через стол и всадил в некроманта импровизированный кинжал. Он вошел в его горло, прорывая сквозь плоть и мышцы. Кровь тут же брызнула из жуткой раны. Руки некроманта выпустили эфесы кинжалов, торчащих из груди, и стали отчаянно хлопать по кости, горчащей из горла.

Кейн опустил на потрясенного некроманта глаза цвета чистого неба зимним утром. Он повернул кость в его горле, из раны на его руку плеснула кровь.

— Не причиняй вреда своим, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — И не делай… больно… детям.

Некромант выдохнул последний раз и обмяк. За спиной Кейна раздался страшный шум — слуги Назалы распались на кусочки шквалом рухнувших на пол костей. По полу покатился череп и стукнул Кейна по ноге. Он отшвырнул его пинком в сторону, а к нему уже подошел Джерек. На руках Волка были перчатки, но жар раскаленной стали проник сквозь кожу, пока он разогревал свои кинжалы. Его ладони покраснели и покрылись волдырями, наверняка останутся шрамы. На Кейна снова нахлынуло чувство вины.

Брик неуверенно поднялся на ноги и подошел, покачиваясь. Опустив взгляд на труп Назалы, он побледнел еще сильнее.

— А как же Мхайра? — спросил он дрожащим голосом.

— А что? — спросил Кейн.

— Ты мог отправиться домой к ней. Вместо этого ты… ты спас меня.

Кейн положил руку на плечо Брика.

— Никакого выбора не было. Ты бы понял это, если бы познакомился с Мхайрой. Если бы я этого не сделал, она бы меня никогда не простила.

Брик кивнул.

— Спасибо. Я… — тут он замолк, не закончив фразы. Затем повернулся, согнулся вдвое и изверг содержимое желудка.

Джерек устало вздохнул.

— Да ну на фиг, — проворчал он. — Возьму–ка несколько бутылок и отнесу в конюшни. По крайней мере, тот зеленый чувак может удержать в себе выпитое.

Они нашли Хрипуна уснувшим в сене, его мускулистые руки крепко сжимали таинственный мешок. Джерек решил разбудить его, вылив полбутылки вина на его физиономию. В результате зеленошкурый чуть не поранил лошадь,

когда подпрыгнул от неожиданности и принялся махать руками. Узнав, что они принесли ему вина, немой гигант проявил куда большую признательность. Он даже показал Джереку, как сделать целебную мазь из болотной грязи и корней растений, которую Волк приложил к ожогам на руках.

Через несколько часов спутники, покинув болото, направились на север к Лиловым холмам.

ПРИСПОСАБЛИВАЯСЬ

На женщину, вернее — на то, что от нее осталось, — страшно было смотреть. Обе ее ноги попали в огонь, который уничтожил плоть и обнажил почерневшие кости и сухожилия.

Эремул–Полумаг на мгновение посочувствовал этому трупу, но тут же решил, что лучше уж проявлять сострадание к живым.

«Вскоре этот морг будет просто лопаться от чахлых останков умерших от голода. Это при условии, что город не спалят дотла раньше».

Последняя жертва фанатиков Мелиссан была служащей, одной из подчиненных Лорганны. Она шла от здания Совета в сторону центра города, к себе домой. Когда женщина переходила улицу, зажигательная бомба взорвалась прямо перед ней. Это был четвертый подобный случай за последние две недели. Еще один склад сожгли возле Крюка, сапожник и его семья сгорели заживо в западной части города, в своем доме. Рухнула таверна, превращенная в бушующий ад, хотя большинство посетителей остались невредимыми. И самым тревожным для Эремула был взрыв зажигательной бомбы, после которого от корабля в гавани остался лишь выжженный остов. В этих случаях, казалось, не было никакой системы, никакого признака отчетливой стратегии, чтобы поддержать его теорию, что мятежников каким–то образом направляли Исчезнувшие.

Полумаг повернулся ко второму телу, которое по его просьбе также вытащили из одного из деревянных ящиков, что заполняли ниши, вырубленные в стенах зала. В каждом из ящиков находился труп, который потом отвезут либо на частное кладбище, если усопший был человеком с достатком, либо, в противном случае, — в большую общую могилу рядом с Крючковатой улицей.

Изувеченное тело, лежащее на холодной плите, не будет удостоено погребения. Уборщики отправят этот труп в топку под моргом, где сожгут дотла. Преступников лишали привилегии занимать дорогостоящее место в земле.

— Они были с ним безжалостны, — заметил работник морга Марстон, стоящий за спиной Полумага. — Мне редко доводилось видеть столь сильно изуродованный труп. Хотя была еще одна юная леди, которую Уборщики привезли на прошлой неделе, так она, казалось, разлагается изнутри, если можешь такому поверить. Ну и вонища тут стояла, могу тебе сказать!

Эремул с отсутствующим видом кивнул, не обращая внимания на то, что говорилось. Он не сводил взгляда с лежавшего перед ним трупа. Полумаг знал кое–что о пытках: воспоминания о проведенном в подземельях Обелиска времени до сих пор частенько не давали ему спать по ночам. Даже его поразило, какому жуткому насилию подвергли этого человека. Его лишили пальцев на ногах и руках, выбили глаз, ужасные шрамы покрывали тело в тех местах, где плоть прижигали раскаленным железом.