Меч Севера
Шрифт:
— Два года. Ты хочешь заказать вино?
«Вот дерьмо. Идиот». Он забыл о вине.
— Выбирай, — галантно предложил он. — Я заплачу.
— Думаешь, я не смогу себе этого позволить?
— Э–э–э…
«Вот дерьмо. Надо же так!»
Моника улыбнулась, и губы ее изогнулись так, что Полумага охватила буря разнообразных чувств.
— Я просто шучу, глупенький!
— А… — Эремул вытер нот со лба и выдавил из себя улыбку. — Извини. Сегодня был насыщенный день, и я не очень хорошо спал последнее время.
— Всем нам нужен сон
— Такие люди, как я, не спят для красоты.
Подошел халдей, и Моника заказала бутылку вина.
— Лучшее вино в Тарбонне, — сказала она со счастливым видом. — Произведено в самой столице. Мужчины умирали, защищая виноградники Кархейна.
— Здесь мужчины умирали за меньшее.
Моника смутилась, словно сказала что–то не то. Эремул снова проклял себя.
«И почему я не могу разговаривать с женщинами? Что же это со мной не так? Давай, налаживай беседу. О чем–нибудь таком, чтобы не показаться ни придурком, ни полным дебилом».
— У меня есть собака, — сказал он. «Вот дерьмо!»
— В самом деле? Я люблю животных!
— Правда?
— Да. Особенно лошадей. Я скоро отправлюсь верхом в Западные Скалы, на выставку цветов. Может, поедешь со мной?
— Я… а… — «Я не могу сидеть на чертовой лошади», — с горечью подумал он, но вслух произнес: — С удовольствием.
— Прекрасно! Поедим? От этих разговоров я проголодалась.
Они собирались уже сделать заказ, когда от дверей неожиданно донесся какой–то шум. В помещение нетвердой походкой вошли мужчина и женщина, за ними тащились двое детей. Все четверо выглядели полуистощенными от голода. Дети жадно уставились на тарелки с едой, в их лихорадочно блестящих глазах горело отчаяние.
— Пожалуйста! — стал умолять отец. — Нам нужна еда! Все что угодно! Просто объедки, если вы можете их отдать. Я прошу вас.
— Если у тебя нет денег, то выметайся! — Халдей подлетел к мужчине и затряс кулаком перед его лицом.
— Но мои дети умирают! Пожалуйста…
— Убирайся! Вон отсюда, крысиное отродье! И забирай с собой своих выродков. Сейчас же, пока я не вызвал Стражу!
Дрожа и волоча за собой рыдающую жену, мужчина вышел из таверны. Дети следовали за ними как привязанные.
Халдей вернулся к столику, за которым сидели Эремул и Моника, и печально покачал головой.
— Мои извинения. Некоторые люди думают, что мир должен обеспечить их существование. Они, кажется, не осознают, что все мы тут на равных. — Он с отвращением стряхнул воображаемую пылинку со своей расшитой золотом куртки. — А теперь — что вам принести?
— Суп, — проронил Эремул.
Губы халдея неодобрительно скривились.
— А вам, мадам?
— Суп, — сказала Моника. — Самый дешевый.
Халдей бросился от них прочь, бубня себе под нос что–то про крысиное отродье, и Эремул взял на заметку проверить свой суп, когда его принесут. Он сомневался, что этот человек осмелится плюнуть в пищу единственного выжившего в городе чародея, но, если он это сделает, неприятности
К счастью для всех, кого это затрагивало, их суп, когда его доставили, как оказалось, не содержал телесных жидкостей. Покончив со своими тарелками, они решили прогуляться или, в случае Эремула, прокатиться. Погрузившись в беседу, они ненароком наткнулись на семью, которая до этого попрошайничала в «Розе и скипетре». Дети тупо смотрели куда–то в пространство, в то время как их родители выковыривали испорченную пищу из куч зловонных отбросов на обочине дороги.
Полумаг опустил руку в карман. Он достал золотой шпиль, на который собирался угоститься вместе с Моникой обедом из трех блюд, и отдал его отцу семейства, который никак не мог поверить в происходящее. Эремул также настойчиво рекомендовал ему подписать Контракт Первопроходца после того, как он и его семья насытятся.
Солнце уже село, и Эремул приготовился попрощаться с Моникой. Он уже примирился с тем, что это свидание оказалось полной катастрофой.
«Я попытался, — жалобно подумал он. — По крайней мере, я попытался».
Но, прежде чем уйти, Моника поцеловала его в щеку и пожелала доброй ночи, сказав, что с нетерпением ждет новой встречи.
РАНЫ, НАНЕСЕННЫЕ ВОЙНОЙ
Над Сердечным Камнем зазвучал рог. Илландрис ускорила шаг, поспешая по истрескавшимся от летней жары грунтовым дорогам. От ее сапожек поднималась пыль, вызывая желание чихнуть. Ее то и дело толкали воины, которые направлялись к Великой Резиденции. Когда Илландрис торопливо проходила мимо огромного здания, то заметила короля, который расхаживал там взад и вперед, в то время как защитники города собирались на большой площади. Шестеро стояли рядом на страже.
На улицах давно уже не было видно ни женщин, ни детей, те, кто не принимал участие в обороне столицы, скрылись в домах. Когда дело доходило до схватки, женщины не раз показывали в прошлом, что могут взять в руки оружие и сражаться так же яростно, как и мужчины. Просто не ясно, на чью сторону они бы встали.
— Сестра!
Женский голос окликнул Илландрис, когда она проходила мимо булочной, которую старая Мать Марта держала долгие годы. Может, Марта и была необъятной толстухой, но она добрая женщина и частенько раздавала булочки городским найденышам.
Обернувшись, Илландрис увидела спешившую к ней Рану, владелицу аптечной лавки, стоящей напротив булочной. Она старший член круга Сердечного Камня, женщина средних лет с суровым лицом, а ее товары, как говорили, уступают по качеству тем, что продает на противоположном конце города Балда, несмотря на то что у конкурентки не имеется ни капли магии.
— Иди со мной, — сказала Рана. Это был скорее приказ, нежели предложение. Другие чародейки всегда недолюбливали Илландрис, и открытая враждебность Шранри отнюдь не способствовала улучшению отношений девушки с остальными членами круга.