Мечта в дождливую погоду
Шрифт:
Укоризненно-жалостливый взгляд, и вот тяжелые шаги Майи Николаевны отозвались на лестнице.
Прошлый год, когда она встретила ее у рыбного магазина, выдался на редкость аномальным. Снег, скрывающий подошвы кирзовых сапог, без зазрения совести шел прямо в середине апреля. Ксю нескончаемо шмыгала и таскала на спине бесформенный мешок с бутылками.
–
Ничего не ответив, Ксю бестолково уставилась на почти кричащую даму. Краснея от стыда и холода, она с ужасом узнала Майю Николаевну – владелицу столовой, в которой она подрабатывала на кухне теплой зимой пятилетней давности.
– Ну, ты же? – растерянно, но так же громко продолжала голосить та, удивляя любопытных прохожих. – Ох, и дела…
Ксю нечего было сказать. Она лишь покорно поздоровалась и так же покорно пошла за бывшей деятельной начальницей. Майя Николаевна продолжала кричать вопросы с разными междометиями, а ей ничего не оставалось, как тихонько отвечать.
Столовая «Кушать подано» находилась в квартале от места, где Ксю зимовала то время. Она тщательно обходила эту улицу, боясь попасться на глаза бывших коллег в таком расписном виде.
Грохоча ключами, Майя Николаевна отперла дверь и первой зашла в теплое помещение. Ксю задержалась у порога.
– Ну, чего ты? Входи! Я закрываюсь на днях, распродаю стулья да технику, – объяснила хозяйка и кинула тяжелое пальто на два шатких стульчика. Сама она села рядом и указала Ксю на соседний стул.
– Вот оно, оказывается, как бывает. Вот и бери этих кредитов! А что же, банки вот так беспощадно и выселяют хозяев из квартиры? – напористо спрашивала она, хотя живое доказательство сидело перед ней. – А где мама?
У Ксю кольнуло в груди.
– Сердце, – только и сказала она.
Как бы не было ей стыдно перед бывшей работодательницей, а ныне – домкомом образцового дома номер двадцать пять, а все же встреча
Потерянно оглядевшись, Ксю смахнула с себя ворох горестных воспоминаний и по-хозяйски подошла к левой стенке, на которой ближе к низу выделялся торчащий камень, размером с ладонь. Вынув его, она вытащила мутный целлофан. Загремели монетки, зашуршали скомканные бумажки. 50-сомовая купюра радостно присоединилась к остальному богатству Ксюши. Поколебавшись, она нехотя отказалась от мысли пересчитывать свои накопления. Замаскировав, как все и было, она прислушалась к уличным шумам и скоренько юркнула за дверь.
Синий, сидел там же, где она его оставила. Лениво обернувшись на звук ее шагов, он прищурился, глядя снизу.
– Где пропадала? – у Синего был любимый вопрос к ней.
– То там, то сям, – снова отмахнулась Ксю и с досадой заметила ряд припаркованных машин.
– Ага, – довольно просипел ее товарищ, проследив за траекторией ее взгляда, – и без тебя справились взрослые люди.
– Синий, а у тебя есть мечта? – вдруг ей так сильно захотелось это узнать, что вопрос вырвался раньше, чем она подумала задать его.
Синий с три секунды остеклянело смотрел на нее.
– Мечта? Ну ты и выдала, – почти брезгливо сказал он, наконец. – Хочу в бане попариться и чтобы так каждую субботу! Подходит под мечту?
Ксю отодвинулась, пропуская толпу бегущих из магазина, школьников.
– Подходит, – очень серьезно кивнула она.
– Не найдется ли с…, – мальчишки пробежали мимо, даже не дав Синему закончить. Он снова уселся. – Во, как разбежались, довольные, ишь. Сэндвичей понапокупали, жуют, плюют, – и тут он как-то резко осекся, как пластинка, которая соскочила с дорожки проигрывателя.
– А я хочу в Мексику, – Ксю вернула его к теме, а он удивленно поднял на нее голову, совсем забыв о направлении разговора.
Конец ознакомительного фрагмента.