Мечты сбываются
Шрифт:
– К лучшему, я полагаю, – пробормотал он.
К лучшему? Смерть Бранда была к лучшему? Он не мог иметь в виду это.
Зашипев, Пейджет распрямила плечи.
– Что вы хотите сказать?
Граф снова повернулся к ней, подняв глаза цвета морской волны.
– Он и так слишком долго страдал…
– Могу заверить вас, что он не считал смерть для себя к лучшему.
Он наклонил голову, выражение лица стало довольно напряженным, когда он изучал ее. Не так уж много изменилось. Он всегда смотрел на нее так пристально. Всегда
– В самом деле?
Пейджет продолжила:
– Поскольку вас тут не было, позвольте вас просветить. – И сама понимала, что нечестно было бросать в него это обвинение. Нельзя же в самом деле упрекать его в том, что он отсутствовал, потому что был на войне? Если она винила его, то должна и Оуэна тоже.
Граф перекатился с пяток на носки. Это движение заставило его выглядеть еще внушительнее. Грудь необъятная, широкая.
– Умоляю, продолжайте.
– Бранд не хотел умирать. Каждый вдох был борьбой за следующий. Он хотел жить. – Буря эмоций опаляла, глаза невыносимо жгло, но ее было не остановить. – Он говорил о завтрашнем дне. О том, что хотел сделать. Жениться. Обзавестись детьми. Снова увидеть Оуэна. – Губы задрожали. – Даже увидеть вас, милорд.
Его хладнокровие дало трещину. Что это, гнев? Боль? Раскаяние? Выражение исчезло слишком быстро, чтобы она могла определить. И тогда она перестала себя сдерживать. Глядя на непримиримое выражение, снова сквозившее в его взгляде, Пейджет поняла, что ее слова его не тронули.
Он втянул в себя воздух.
– Полагаю, я должен вам за все долгие часы у постели моего брата, мисс Эллсворт.
Она оскорбленно отшатнулась.
– Должны мне?
– Да. Не смею позволить, чтобы ваше время и внимание к Бранду осталось не оплаченным. Вы были с ним, когда ни одного из родственников не оказалось рядом. Я более чем счастлив компенсировать вам…
Рука резко взлетела. Пейджет не смогла себя остановить. Даже подумать не успела, прежде чем ладонь громко хлестанула его по щеке.
Голова графа дернулась в сторону. На смуглой щеке мгновенно проступил белый отпечаток.
На нее нахлынул ужас. Ладонь жгло в том месте, где она соприкоснулась с его лицом.
Его глаза сверкали, когда он свысока смотрел на нее, легко касаясь пальцами болезненного места.
– Некоторые вещи, похоже, не слишком изменились.
Глава 2
Пейджет не сбили с толку его слова. Или самодовольный тон. Он имел в виду, что именно она не изменилась. В его глазах она была маленькой дикаркой, которую он всегда критиковал.
Все еще кипятясь от предложения графа заплатить ей за уход за Брандом – ее другом, – Пейджет проигнорировала внутренний голос, настаивавший, чтобы она извинилась.
– Наоборот. – Она кивнула, ярость не утихала. – Вещи все время меняются. Люди меняются. – Она умышленно окинула его оценивающим взглядом. – Становятся хуже.
Более заносчивыми. Еще более невыносимыми.
Джейми оторвал руку от лица, глаза цвета морской воды заледенели, пройдясь по ней.
Выпустив пар, Пейджет чопорно кивнула.
– Доброго
Проходя мимо него, она гневно чеканила шаг, спускаясь с холма. Все прошло даже хуже, чем она могла представить. Она правда его ударила. Ей нужно извиниться. Только не сейчас. Сейчас она не могла. Поэтому просто удрала.
Низкий голос последовал за ней:
– Вы даже не потрудитесь спроситься об Оуэне?
Только этому вопросу было под силу стать у нее на пути. Пейджет застыла, позвоночник напрягся. Она не хотела попасться на приманку. Не хотела поворачиваться и снова оказаться с ним лицом к лицу. Она содрогнулась.
Но также не хотела упускать возможность узнать от него что-нибудь об Оуэне. Что угодно, например, что до него дошло какое-нибудь из ее бесчисленных писем.
Пейджет медленно обернулась и направилась к Джейми, внимательно изучая выражение его лица. Что-то шевельнулось внутри при виде красного отпечатка ладони на щеке.
Пейджет облизнула пересохшие губы.
– Как он?
– Жив, – ровным тоном ответил граф. – По крайней мере был в последний раз, когда мы виделись. – Так холодно. Скупо. Его это вообще волнует?
– А он… – Говорил обо мне? Она хотела сказать, спросить именно это, но не могла заставить себя произнести слова, которые бы выдали ее. Показали бы все сомнения и неуверенность, которые она чувствовала перед мальчиком, которого любила всю жизнь. Мальчиком, за которого, как представляла, однажды выйдет замуж. Потому что никто и никогда не понимал и не принимал ее так, как Оуэн… девочку, которой было удобнее бегать по холмам босиком. Казалось таким естественным, что они всегда должны быть вместе. Естественно для нее и всех остальных.
Вместо этого она спросила:
– Он получил мои письма?
Джейми уставился на нее, его взгляд пронизывал.
– Да.
Сердце встрепенулось. «А он никогда не писал». Не важно, что она сомневалась в их будущем – должны ли они сочетаться браком, – она по-прежнему за него волновалась. Мог же он сочинить хотя бы одно письмо.
– Все?
– Ну, я же не могу знать, сколько вы их написали? – возразил Уиннингем.
Пейджет почувствовала, как заливается румянцем.
– Нет. Нет, конечно. – Он продолжал выжидающе смотреть на нее, но она не хотела вдаваться в подробности и объяснять, что писала Оуэну каждую неделю. Иногда чаще. По крайней мере поначалу.
За последнее время она не отправила и половины посланий, которые настрочила… ненавидя мысль, что они не будут прочитаны. Она писала их и запирала в столе.
И было кое-что еще, в чем Пейджет могла признаться только себе. Она боялась, что если отправит их, то они могут добраться до Оуэна. Что он прочтет ее слова и почувствует, что она уже не та девушка, которую он оставил позади. Возможно, по каракулям ее почерка, в словах, произнесенных и невысказанных, услышит ее неуверенность в том, что они по-прежнему так прекрасно подходят друг другу. Что то, что у них когда-то было, всего лишь детская фантазия. Возможно, обнаружит ее надежду на то, что он забудет свое обязательство и преданность ей.