Меньшее зло
Шрифт:
— Спасибо, мужики, что не забыли, — растроганно сказал Шамиль. — А то я как без рук… Подсобным материалом приходится обходиться. Сейчас такой ужин сделаю — пальчики оближете, язык проглотите.
Потом двое — Женя и Владимир Петрович — ушли спать в припаркованную под окнами «Газель», Юра, как и обещал, лёг на матрас в коридоре, а Шамиль и главный — Максим — остались с Аббасом в комнате, расставив по углам батарею из мобильных телефонов.
Время пошло.
Заваруха в городе случилась примерно на пятый день. Сперва со стороны Красноармейской послышались хлопки выстрелов,
— Да, — сказал Максим, натягивая белую куртку с чёрными разводами, — да. Понял. Понял. Пять минут на сборы, пять на дорогу. Десять минут на развёртывание. Всего двадцать. Через двадцать минут будем готовы. Есть. Капитан! — это Жене. — Беги в машину. Снаряжайтесь. Через пять минут отбываем. Шамиль, ты здесь останешься. На хозяйстве.
Через час появился охранник Андрей, цыкнул на Аббаса, загнав его обратно в комнату, и вызвал в коридор Шамиля. Говорили недолго, потом хлопнула входная дверь, и Шамиль вошёл в комнату. Он необычно сгорбился, подошёл к окну и встал там, вглядываясь в темноту. Повернулся, и Аббас с удивлением заметил, что у повара-убийцы мокрые глаза.
Волоча ноги, Шамиль прошёл на кухню, гремел посудой, потом вернулся с подносом, накрытым нечистым полотенцем с нарисованными пирогами и самоваром, поставил поднос на стол. Разлил водку по стаканам, подвинул на середину блюдце с хлебом и грубо порубленной колбасой, сделал приглашающий жест.
— Подойди, — сказал Шамиль. — Водку возьми. Чокаться не будем.
— Кто-то умер? — сочувственно спросил Аббас.
Шамиль ненавидяще посмотрел на него.
— Не твоё дело, сука. Ты никого из них не знал. Пей и вали в коридор. Отдохни. У тебя сегодня длинный день будет.
Сквозь неприкрытую дверь Аббас видел, как повар сидит за столом, рядом с пустой бутылкой, обхватив голову руками. Вокруг нетронутых ломтей колбасы крутилась стайка ленивых зимних мух. Из комнаты доносился непонятный звук — не то заунывное пение, не то скулёж, похожий на собачий. Под этот звук Аббас и уснул. Очнулся, когда Андрей и с ним ещё двое, в чёрной форме, привезли Дженни.
— Кончай ночевать, — скомандовал Андрей. — Времени нет. Заходи в апартаменты, инструктаж начинается.
О ночных событиях ни слова сказано не было, но и так ясно, что произошло нечто из ряда вон. В результате поступил приказ — Дженни и Аббаса немедленно вывозить из города. Сперва в другой российский город, в какой — знать не положено. Оттуда — дальше по маршруту. Маршрут не обсуждается.
— Даже Шамиль не знает, — мрачно объяснил Андрей. — Только я. На всякий пожарный. Если кого возьмут, то чтоб не раскололи. Такое дело. На всех федеральных трассах, на вокзале и в аэропорту — ждут. Ориентировки розданы. Фээсбэшники, армейская разведка и ещё кое-кто. Так просто не проскочить. Конкретно ищут мужчину и женщину. Поэтому действовать будем так. Сейчас все переодеваемся. Инфокаровскую форму меняем на нормальные пиджаки. Ты! Юбку положи в сумку, я возьму, а сама надень вот треники,
Под окном ждала машина с милицейскими мигалками. Аббаса и Дженни запихнули на заднее сиденье, рядом сел один из пришедших с Андреем, второй — за руль. Андрей пристроился рядом с водителем.
— Если остановят, — предупредил он, — ни на какие вопросы не отвечать. Язык проглотили. Говорить буду только я. Гони в аэропорт. И сирену включи.
По дороге Аббас, сперва скрытно, а потом уже не таясь, разглядывал Дженни. Она сидела, запрокинув голову и закрыв глаза. Находящихся в машине людей игнорировала. Время от времени Дженни слабо всхлипывала, и тогда Аббасу хотелось взять её за руку, но он не осмеливался.
Тормознули по дороге только раз — на самом выезде из города. Четверо в камуфляже и с автоматами вышли на дорогу, впереди — человек в белом полушубке и ушанке, повелительно махнул рукой в сторону обочины. Когда остановились, сзади возникли ещё трое — тоже с оружием.
Андрей кашлянул, грозно покосившись в сторону заднего сиденья, выбрался из машины. Сквозь приоткрытое окно доносились обрывки разговора.
— Ты че, в натуре, капитан, я ж тебе говорю… Да есть у меня все… Ну позвони, позвони, я тебе ща номерок скажу… И не хрена тут… У вас своя работа, у нас — своя…
Когда тронулись, водитель что-то тихо спросил.
Андрей расхохотался и, перегнувшись назад, сказал:
— Слышь, Генка! Он мне говорит, придурок этот, не добросишь, говорит, сержанта до аэропорта.
— А ты что?
— Пусть говорю, оружие мне сдаст под расписку, тогда доброшу. А то не положено. Тут они, конечно, подкисли малость.
— А документы смотрели?
— Да они лопухи. Постановление посмотрели, а про поручение… На это самое… Забыли. Идиоты. Развалили, ебтыть, страну вконец! ФСБ называется… Давай гони, короче. А то к рейсу опоздаем.
Перед зданием аэропорта машина резко ушла влево и затормозила перед вывеской «Линейное отделение милиции». Андрей вышел из машины и исчез за дверью.
— Здорово, служивые, — поприветствовал он троих находившихся в отделении милиционеров. — Товарищ начальник Толубеев у себя?
— Он-то у себя, — ответили дружно. — А ты кто будешь?
— Военная тайна, — важно сказал Андрей. — Большой секрет для маленькой компании. Скажите, мужики, Петру Сергеичу, что лейтенант Шаповалов по шифровке с двумя конвоируемыми прибыл.
Начальник Пётр Сергеевич Толубеев старательно и долго пытался разобраться в бумагах Андрея. От этого занятия его отвлекали частые телефонные звонки, отвечая на которые он терял нить разговора.
— Это у тебя чего?… Толубеев! Так точно! Слушаюсь. Сейчас, немедленно. Есть… Так… Это что у тебя? Ага… Толубеев! Масечка, перезвоню через пять минут, Масечка, сейчас никак не могу. Так… Значит, это что? Понятно. Поручение на конвоирование давай сюда. Так… Толубеев! Масечка, я же сказал. Сейчас перезвоню… Ты вот что, — он поднял замученные глаза на Андрея, — ты пойди и покажи все это моему заму, он распорядится. Там нормально у тебя все, не бунтуют?