Мертвая река
Шрифт:
Мы встали над телом...
– Матерь божья, Крис! Я помню ее...!
Я узнал широкий гладкий шрам, тянувшийся от ее левого глаза к уху, отсутствующую бровь и проплешину над ухом. Я узнал ее стройную, мощную фигуру.
В последний раз, когда я ее видел, она нападала на меня в пещере, и я застрелил ее.
Но мы так и не нашли ее тело.
Тогда она напугала меня. Она пугает меня и сейчас.
Даже несмотря на зияющую рану в ее груди.
– Будь я проклят, – пробормотал я и опустился на одно старое шаткое колено, чтобы рассмотреть ее поближе.
Это точно была она. Тогда
Воспоминания сделали меня уязвимым. Я уж было подумал, что брежу – прошлое как-то умудрилось вторгнуться в настоящее, – потому что именно тогда ее глаза вспыхнули, эти серо-зеленые, глубоко посаженные глаза. Она была мертва, черт возьми; «скорая помощь» констатировала ее смерть на месте происшествия – но все равно я взвизгнул, будто побитый щенок, и чуть не упал, но сильная мозолистая рука, схватившая меня за запястье, оказалась крепка и удержала меня, пока я таращился на нее сверху вниз, пока глядел прямо в суровые глаза этой мертвой женщины. И на мгновение показалось, что эти глаза тоже узнали меня – они яростно блеснули в свете лампы, падающей из холла, изучая мое лицо, а затем из них, как мне показалось, медленно улетучилась всякая жизнь. Что-то другое пришло жизни на смену – некий иноздешний, потусторонний покой, или печаль, или утомленная покорность судьбе. Что-то подобное давным-давно явилось мне в глазах Мэри – и когда последний свет в них погас, я понял, что ее нет, по-настоящему больше нет. Я даже не удивился, что мне в голову пришло сравнить убитую дикарку с моей незабвенной супругой. Сравнение просто посетило меня – непрошенное, но самоочевидное.
– Вот дерьмо, – протянул Крис позади меня.
Мне пришлось выдергивать свое запястье из его хватки, по одному пальцу за раз.
В его глазах я прочел непривычную для бравого полицейского растерянность.
Это я тоже видел раньше. Слишком часто.
И все-таки наблюдалась мной одна странность.
– Где ее нож? – спросил я.
– А?..
– Ее нож. Или топор. Хоть что-нибудь...
Я протянул руку и осторожно повернул тело женщины – сдвинул совсем чуть-чуть, дабы не навлечь на себя гнев следователя, несомненно, уже спешащего сюда. Вот он, нож. У нее за спиной. Надежно спрятанный в ножны, свисающие с потрепанного пояса из кожи.
– Она не стала его доставать, видишь, Крис? Почему...
На мгновение я представил, как она стоит на лестничной площадке, видит мужчину, неуклюже спускающегося по лестнице всего в нескольких шагах от нее, слышит рявкание дробовика внизу – четыре выстрела подряд. Я живо увидел, как она заколебалась. И мне показалось, что я понял, что увидел в ее взгляде за мгновение до этого. Что все кончено. За четырьмя убийственными выстрелами – мертвая тишина, окончание всего и вся.
Все, кто ее сопровождал, снова умерли, и тогда Женщина поняла, что тоже смертна.
И она смиренно пошла вниз по лестнице – навстречу неизбежной судьбе.
Может, я домыслил слишком многое. Дал разгуляться фантазии.
Но меня эта фантазия поразила.
Мы спустились
– Еще были собаки, – сказал он.
– Что-что? – переспросил Крис.
– Не знаю... Я не сказал сразу, потому что у меня это из головы напрочь вылетело. Но я слышал, как они лаяли на улице после... после стрельбы. Я открыл дверь сразу и увидел, как они направились в лес – три или четыре псины. Одна из них выглядела... довольно-таки странно...
– В смысле – странно?
– Ну... она как-то странно прыгала, что ли. Я не все разглядел – было темно, только из кухни свет и шел. Но на минуту я заподозрил, что никакая это не собака... что это тоже человек, только бегающий на четвереньках. Странная... очень странная фигня. А потом они – ну, собаки эти, или черт знает, что, – убежали...
Вдалеке мы увидели свет фар от медленно двигавшейся по дороге машины, и вскоре из своего старого «Шевроле» 88-го года выпуска вышел Док Калтсас. Редкие седые волосы старика были растрепаны после сна. Док помнил те дни, когда я сам был шерифом, и я был рад его видеть. Я рассказал ему, что произошло между мной и этой женщиной, и он решил подняться наверх.
– Не могу винить ребят из «скорой помощи», – сказал он, когда закончил осмотр тела. Он пожал плечами. – Ну, всякое, бывает, примерещится....
Двое помощников Криса отвезли Деббса и Бирна в Дэд-Ривер. Мы забронировали им на ночь номер в мотеле «Обочина». Они заявили, что с ними все в порядке, но Крис мягко настоял на том, что они не в состоянии вести машину. И эти двое уж точно не могли здесь оставаться. Я задержался, пока Док не закончил. Было около шести утра, когда он позвал нас в коридор.
Он стоял на коленях рядом с женщиной, которую Крис назвал Пегги.
Док встал, медленно выпрямил спину и протянул руку.
– Взгляните на это, – сказал он.
В его ладони лежал мягкий кожаный мешочек шириной около двух дюймов, шнурком от ботинка привязанный к потрепанному ремешку. Док сказал нам, что снял эту штуковину с шеи покойницы. Я, надо думать, не заметил его сразу, так как ужасный вид ран оттянул на себя все мое внимание. Док открыл мешочек и вытряхнул содержимое себе на холеную руку.
Тонкий плоский кусок сланца, какой можно найти где угодно на побережье, но очень старательно, до блеска, отполированный, с гладкими краями. И пара зубов. Молочные зубы – это было видно сразу. Клык и коренной. Док перевернул сланцевую табличку – и все мы увидели аккуратно, уверенной рукой выведенное на ней имя: Адам. А под ним – «покойся с миром».
– Значит, был еще и ребенок, – промолвил Крис. – Мальчик.
Какое-то время мы, все трое, помолчали.
«Семья, – подумал я. – Семья, не похожая ни на одну другую, видит Бог – но именно так они думали о себе. Как о людях, связанных судьбой. Да, вот почему Женщина сошла по ступенькам безоружной. Она решила дать смерти шанс. Это ведь, если мне известно все, уже третья ее семья. И я сыграл свою роль в массовом уничтожении первых двух. Так что, возможно, она просто слишком устала, чтобы начинать все сначала. Возможно, пришло ее время стать последней. Той, на ком все и закончится».