Месть драконов. Закованный эльф
Шрифт:
«Но у меня осталась совесть», — с вызовом решила она.
Став наставницей, она не будет менее мятежной, чем когда была ученицей Белого чертога. Нандалее подобрала подол своего нового платья, разрезанного почти до бедер, чтобы перейти воду. Из пещеры она вышла тем путем, в поисках которого провела немало времени, будучи здесь пленницей. Совсем немного углубилась в туннель, который должен был вывести ее на свободу, когда в освещенной нише нашла свой меч, Смертоносный. Массивный двуручник был в новых ножнах из коричневой кожи, с оббитым латунью ремнем,
Почему Темный одаривает ее, но не показывается?
Нандалее надела оружие. Снова держать лук в руках было приятно. Если Темный принес его сюда, значит, он разрешает ей использовать это оружие. Она хорошо помнила, какое неприятие встретила в Белом чертоге. Наставники считали нечестным убивать врага с большого расстояния, не глядя ему в глаза. Нандалее это всегда казалось лживым. Почти ни одно создание Альвенмарка не могло сравниться с мечником Белого чертога. Тот, кто вступал в схватку с драконником, которого послали небесные змеи, был обречен. От их клинков нельзя было уйти так же, как и от хорошо нацеленной стрелы.
Она твердым шагом покинула пирамиду и вышла из древних каменных стен в ясную звездную ночь. Гонвалон стоял на лужайке, с которой убрали шатры. За его спиной паслись Зореокий и Ночнокрыл.
Он больше не носил одежду наставника Белого чертога. Сейчас на нем был длинный мундир сизого цвета. По рукавам вились причудливые завитки красного, почти пурпурного цвета, доставая ему почти до локтей. Оружия у него не было. Увидев его таким, Нандалее почувствовала боль. Его лицо, обрамленное золотыми волосами, казалось уже. Он тоже изменился.
Нандалее вспомнила о том дурмане, в котором жила с Темным, и пристыженно опустила взгляд.
— Я… — нерешительно начала она, но Гонвалон мягко закрыл ей рот ладонью.
— Прошу, не говори ничего. Я тоже когда-то был драконником. Я знаю, что произошло. Перед ними невозможно устоять, — он улыбнулся, на этот раз без меланхоличного взгляда, которым так часто смотрел на нее. Его глаза сияли. — Важно лишь то, что теперь ты здесь. Ты не осталась с ним. Я знал, что ты вернешься. Они лишь дурман. Мы не можем долго быть с ними, мы погибнем, как мотыльки, летящие на пламя.
Нандалее испытала невыразимое облегчение. На миг задумалась над тем, что он пережил с Золотым, а потом отбросила эту мысль прочь. Это тоже неважно для них обоих. Внезапно на его губах заиграла та дерзкая улыбка, которая так запомнилась ей при первой встрече, когда она, совершенно неодетая, бежала по глуши от войска троллей, а он пришел спасать ее.
— Я знаю, что волнует тебя в данный момент больше всего.
Она вопросительно поглядела на него.
— Ты хочешь знать, как выглядит твоя татуировка, я угадал?
— Тебе так хочется увидеть меня голой?
Его дерзкая улыбка стала еще шире.
— Всегда, хорошая моя. И, несмотря на это, в первую очередь я хочу помочь тебе, хоть и не совсем без задней мысли.
— Тебе
— С удовольствием, но есть и другой способ. Если, конечно, ты не отказалась от своего невыносимого любопытства и не превратилась в мудрую, далекую от всего мирского драконницу. Заранее прошу прощения за то, что подкатываю к вам с такими банальностями, наставница.
Нандалее расстегнула перевязь и сняла колчан.
— Давай, покажи мне, как это делается.
Гонвалон подошел к Ночнокрылу и снял со спины пегаса большую седельную сумку. Внутри что-то негромко зазвенело, когда он вернулся к ней.
Нандалее подождала, пока он снова встанет перед ней, затем расстегнула крючки на платье и сбросила его наземь. Она наслаждалась его взглядами. Она знала, что он любил многих женщин, но смотрел на нее так, словно она была единственной, идеальной, той, кого он искал всю свою жизнь.
Она тоже не была неопытной в любви, когда впервые встретилась с Гонвалоном, но с ним все было иначе, чем с остальными. Она чувствовала себя прекрасной, когда он смотрел на нее вот так, при этом самой себе она казалась излишне худой и не очень женственной. Гонвалон уничтожал эти ее сомнения в себе и не уставал снова и снова изучать ее тело всеми органами чувств — словно она была чудесной загадкой, цели разгадать которую он с удовольствием готов был посвятить всю свою жизнь.
— Можно подумать, что ты никогда прежде не видел женщин, — пошутила она, вдоволь насладившись его взглядами.
— Такой как ты — никогда, — ответил он с такой страстью, которая изгоняла любую мысль о том, что это может быть лишь учтивость. Он положил седельную сумку на пол и достал несколько фонарей с заслонкой.
— Ты знал, что я вернусь ночью?
Он с улыбкой покачал головой.
— Я не сомневался, что ты вернешься. Вот и все. Я запасся терпением, сознавая, что придется подождать некоторое время. Я многое о тебе знаю. И главное — ты редко поступаешь так, как от тебя ожидают.
Он произнес это без упрека, с такой сердечностью, что Нандалее не удержалась, опустилась на колени рядом с ним и страстно поцеловала его. Поцелуй получился долгим. Гонвалон обнял ее так крепко, словно они расставались на века. Наконец она высвободилась из его объятий. Ей было любопытно наконец-то увидеть татуировку на своей спине.
— Как давно ты меня ждешь?
Он пожал плечами, словно это не имело значения.
— Два дня. Здесь были и другие. Нодон и другие драконники из горной крепости. Ты долго спала после того, как ушел Дыхание Ночи.
На языке вертелся вопрос, куда подевался небесный змей, но она опасалась задеть Гонвалона.
— Сколько я пробыла в пирамиде?
— Одиннадцать дней, — коротко произнес Гонвалон, и на этот раз в его голосе прозвучала горечь. Он не смотрел на нее, а принялся зажигать фонари. Затем поставил их на массивные валуны, вывалившиеся из боковой стены пирамиды.