Месть хомяка
Шрифт:
Док к счастью был на месте. Впрочем, он всегда «на месте». Сколько бы раз не заглядывал в его кабинет, так он постоянно сидит за столом и либо что-то читает, либо раскладывает какой-то хитрый пасьянс, развешивая карты прямо перед собой в воздухе.
В данный момент он был занят последним, но заметив заглядывающую в кабинет мою физиономию, оторвался от перекладывания карт и вопросительно приподнял правую бровь.
— Док, я к вам с небольшой личной проблемой.
— Вот как, — доктор взял одну из карт и перенес её в нижний ряд. — Ну так проходите, любезный, проходите, присаживайтесь вон там.
Он указал пальцем в сторону стоящей в дальнем углу кабинета кушетки и вновь потянулся
— Ну и на что жалуемся, любезный? — сказал доктор после пары минут молчания, задумчиво потирая свою лысину и с прищуром разглядывая явно зашедший в тупик пасьянс.
— Да вот чешусь я что-то, док.
— Чешитесь? — доктор скосил на меня глаза, а в его взгляде мелькнул смешанный с сарказмом интерес. — Кхе, кхе, да вы у нас оказывается тот еще шалунишка, батенька.
— В смысле? — не понял я и тут же поняв, поспешно замотал головой: — Не, не, я не там, а на шее, ну то есть шея у меня чешется, вот здесь.
Я ткнул пальцем в нужную точку своей тушки, не забыв попутно от души там им поскрести.
— Шея? Ну тогда снимайте рубашку.
Доктор взмахом руки отправил карты в ящик стола, поднялся со своего места и, подойдя ближе, стал внимательно рассматривать указанное место моего организму, изредка тихонько что-то хмыкая себе под нос и полностью игнорируя все мои вопросы. Так продолжалось минут пять, после чего он вернулся к своему столу и, вызвав из соседней комнаты свою помощницу, попросил ту позвать завуча. Тут уж я окончательно струхнул, чувствуя, что дело тут явно нечисто, а возможно вообще полный «табак». Интересно и что это я подхватил? Не, если честно ничего удивительного: живешь в месте где куча народу из разных миров, плюс всяческие магические твари, плюс все куда-то постоянно ездят, телепортируются, бродят по межмировым тропам…Да тут местные вирусы должны быть настоящими мутантами вот такенных размеров, да еще и магией баловаться. Я на миг представил себе битву местной заразы с лейкоцитами, т-клетками и этими…макрофагами (да, да, вумный я страсть, аж самому жутко порой) за тушку какого-нибудь местного жителя, сопровождаемую различными побочными магическими эффектами (ну типа молний из ушей и живых сопелек разбегающихся из носа), и, наверное, в тысячный раз проникся благодарностью к своему магическому иммунитету. И все же видимо меня что-то проняло? Интересно что и, главное, почему? Просадка иммунитета? Мои знаменитые мурашки тут же встрепенулись и активно задвигали холодными лапками в направлении копчика, но их бодрое шествие прервала резко распахнувшаяся дверь.
Гоймерыч «влетел» в кабинет как Ильич в Смольный и уставился на меня таким же добрым отеческим взглядом, что сразу захотелось попросить кипяточку, фото на память и как можно крепче сжать цевье верной винтовки.
— И что у нас тут, товаргищи? — с добрым прищуром поинтересовался завуч.
— У нас вот тут небольшая проблемка, — сообщил доктор, указывая непонятно откуда взявшимся карандашом на мою шею и одновременно другой рукой пытаясь отобрать у мня стойку для капельниц, кою я держал за «цевье» нервно-крепким революционным хватом.
В общем, теперь они вдвоем с Гоймерычем уставились на мою шею и дружно принялись «гекать», «кхекать» и «таксать» с различными интонациями, что явно говорило о степени их озадаченности. Минут через пять мне это надоело и я, резко поднялся, прервав таким образом их высоконаучную дискуссию и естественно поинтересовавшись о результатах столь долгих прений.
— Да как бы вам сказать Ярослав Сергеевич, — взял слово завуч, после быстрых переглядок с нашим академическим эскулапом. — Вы вообще шею свою видели?
— Не очень удобно там место для осмотра, — ответил я, попутно почесывая оную. — Да
— Ага, большой такой комар, чешуйчатый…
Я непонимающе посмотрел на завуча, затем на доктора, который, сунув руки в карманы халата, почему-то неожиданно заинтересовался потолком. Посмотрел на потолок, но не обнаружив там ничего интересного, кроме феи в робе с блестками упоенно штукатурившей в угле небольшую трещину, вновь перевел свой взор на Гоймерыча. Тот лишь вздохнул, видимо поражаясь глубине моей недогадливости и почти заговорщицким шепотом спросил:
— Надеюсь вы все еще помните, куда вас ваша благоверная чмокнула в первый раз?
Черт! Три раза черт и еще столько же твою кису! А ведь и правда, чешется то самое место. Помнится, у меня там после её поцелуя родимое пятно появилось в виде дракончика и тоже несколько дней страшно чесалось, но со временем оно как бы расплылось, потускнело и практически не было заметно, да и забыл я как-то о нем. И вот…
— Неужели опять пятно проявилось, — довольный своей догадливостью и со вздохом облегчения резюмировал я, но наткнувшись на «добродушно-скорбящий» взгляд Гоймерыча, нервно сглотнул, а в мозгах отчетливо заиграла веселая мелодия сопровождающая группу пританцовывающих негров.
— И что там у меня? — пискляво выдавил я.
— Че-шу-я, — по слогам ответил завуч и протянув руку к моей шее заправским жестом фокусника продемонстрировал зажатую промеж пальцев золотистую чешуйку.
— И что это значит? — спросил я, беря чешуйку и разглядывая её со всех сторон. — Очередное последствие моих мутаций?
Да, если кто забыл, то я тут немножко ГМЧ, в смысле «Генетически Модифицированный Чел» — мутант в общем. И все именно из-за нашей с Эльфирой любви, этой чертовой отметины на шее и еще пары десятков укусов в различные части организма, произведенные моей любимой драконицей в порывах неземной страсти (так и не смотрите на меня влюбленными глазами, подробности все равно опущу). Короче вогнали в меня кучу драконьих генов отчего я теперь худ, мускулист, могу лом в каральку одной правой завязать, а еще по утрам такой сто…кх-м…скажем так — колю дрова як Челентано…часа три. Если честно, то сперва я опасался, что со временем обзаведусь чешуёй и чудесным хвостом (ага, куплю гармошку и оттяну Батону уши), но вроде пронесло. Хотя, судя по тому, что я вижу сейчас — не совсем.
— Так все же, что это значит? — вновь переспросил я, возвращая чешуйку Гоймерычу, который тут же упаковал ее в извлеченный из кармана бумажный пакетик.
— Понятия не имею, Ярослав Сергеевич, — честно признался завуч. — Однако думаю, ничего страшного. Ну проступит в некоторых местах чешуя, так думаю, что этим даже привлекательнее для своей избранницы станете.
— Для избранницы, — я грустно усмехнулся. — Знать бы еще, где она.
— И кто она.
Мы с Гоймерычем дружно посмотрели на доктора, который сделал нам в ответ невинные глазки и постучал себя указательным пальцем по лбу. Ах, да иреновские отметины, они-то как раз никуда не исчезли.
— Ладно пойду я, а то ученики у меня там одни с Батоном, боюсь, как бы чего не учудили, — я бросил быстрый взгляд в сторону висевших на стене часов. — Да и до конца урока всего пятнадцать минут осталось. Док, мазь или таблетки какие есть от этой чесотки?
Врач понимающе кивнул и через пару минут я уже отвинчивал крышку небольшой баночки, одновременно принюхиваясь к исходящему из нее запаху. Вроде ничего, даже запах приятный, что-то с ментолом и апельсином, а то я уж боялся, что будет что-то типа Глафириного варева на чистом мышином помете — зверская штука. После его применения из дома на полдня вся живность исчезает, причем эвакуируются даже тараканы, драконы облетают за версту, а работающие в пещере гномы спешно облачаются в некое подобие ОЗК.