Между жизнью и смертью

Шалюкова Олеся Сергеевна

– Пусть все кричат, пусть все горит! Сжигая ложь, разжигая страсть. Сжигая себя и восставая вновь, пусть все кричат, пусть все горит! Сгорая дотла, в ветрах восстает, в воде застывает и камнем падет... пусть все сгорит!

Вампиресса не успела увидеть, что случилось с той женщиной, чем завершился завораживающий, смертельно прекрасный танец стихий. Прошлое сменилось будущим.

Деметра видела себя. Деметра видела Арката. И они стояли друг перед другом, глядя глаза в глаза.

– Пусть все горит...
– вывели губы Арката, и пламя рванулось

во все стороны. Оно жгло все. Район запылал как сухая трава. Горело все: асфальт, машины, земля, дома. Горело то, что не должно гореть, а ветер ревел в пустых коридорах домов. Будь здесь хоть один человек - он был бы в ужасе, от происходящего. А Аркат наслаждался видом этого прекрасного пламени, величественным пожаром, игрой стихий.

Деметра с ужасом оглядывалась вокруг, пытаясь понять, как остановить это сумасшествие. Как можно что-то сделать. Она даже не задумалась о том, что в видении она сделать ничего не может.

А позади, за ее спиной, стихии были счастливы вновь прийти в повиновение Аркату, первому и единственному Повелителю Стихий, сгинувшему давным-давно...

... "Больно! Больно!" - Деметра металась по кровати.
– "Горячо!"

"Тише, тише", - девочка с болью в глазах смотрела на вампирессу. Видела и испарину на ее лице, и как впали черты лица, заострились, искаженные смертной мукой.

"Не хочу... Больше не хочу!" - глаза Деми распахнулись, а потом снова закрылись, пока она сотрясалась в безумном рыдании.
– "Десятый..."

Видение не пришло. Десятая душа скользнула из чертогов на землю. Уютная, надежная, теплая. Душа коснулась Деметры, закрывая от нее Плач Душ, скрывая от нее видения, погружая в сон.

Отпущенная на волю, вампиресса засыпала. И чудилось ей, что стоит над ее колыбелью, в которой она еще маленькая, высокий мужчина и улыбается.

"Спи..."

Дем поднимался по лестнице в спальню Деметры и мечтал, чтобы все это закончилось...

Не прошло и получаса с их не слишком-то триумфального возвращения, как отец вызвал его к себе. Как ни пытался отвертеться Демиан, но идти и объяснять состояние сестры пришлось. Хотя и не упоминая неких деталей вроде той же безымянной девочки.

Но и тут неприятности не кончились - Грандсир не стал ждать, в надежде, что дочь сама придет в себя, и вызвал Лазаря. По пути обратно к сестре Дем ломал голову, как же объяснить появление в особняке девочки, имени которой он до сих пор не знал.

А когда вампиры вошли в спальню Деметры, оказалось, что девочки нет. Вообще. Ни следов, ни ее самой в башне не наблюдалось, и это была первая хорошая новость за день... и последняя.

Лазарь ничего не смог сделать, он лишь покачал головой и виновато произнес:

– Я ничего не могу сделать. Видения держат Деметру, и пока она не досмотрит все до конца - она не очнется.

– Значит...
– Мстислав запнулся, но заставил себя договорить.
– Мы можем только ждать... пойдемте.

Мужчины дошли до скрытого выхода из башенки, когда Дем вдруг отказался уходить. Он просто заявил, что не

оставит сестру, пока та не очнется. А если у Грандсира есть на его счет планы, то Грандсир в пролете - в таком состоянии его чадо работать не может и не будет.

Возражать никто не стал, связь близнецов была неоспоримой и незыблемой. Поэтому старшие вампиры удалились, оставив Дема в одиночестве, под давлением бесчисленных вопросов и - усталости.

Первой, кто встретила Демиана, после возвращения в спальню сестры, была безымянная девочка. Сидящая с постным видом на кровати и задумчиво цедящая кровь. На Деметру она поглядывала с сочувствием, на Дёма, появившегося в дверях, посмотрела с искренним удивлением.

– Я вырубился... и мне все это глючится...
– Пробормотал Дем, залезая в тайник сестры, чтобы взять крови себе.
– Дети не пьют кровь, это моя больная фантазия... а еще они не исчезают и не появляются из ниоткуда...

Девочка наморщила нос, явно пытаясь сдержать смех.

– А еще они не превращают стоянки в руины простой истерикой... это неправильные пчелы и они делают не правильный мед... тьфу, то есть это не правильные девочки, и они мне глючатся на почве нервного перенапряжения и усталости...
– Пробурчал маг, садясь около сестры и ласково ее поглаживая, без аппетита потягивая кровь.

"Она сейчас не очнется", - тихая мысль "постучалась" в виски Дёма. Усталый женский голос звучал еще и немного надтреснуто.

Демиан первый миг просто таращился на девочку... но потом просто недоуменно спросил:

– То есть как, не очнется?!

"То есть так, она еще где-то на двадцатой душе", - девочка нахохлилась, допила бокал одним глотком и отставила его в сторону.
– "Ее поймал Плач Душ".

"А можно доступным простому скромному магу языком?" - Мужчина едва подавил желание протянуть руку и взлохматить ребенка.

Она, уловив это движение, неожиданно оскалилась, демонстрируя длинные и тонкие клыки.

"Очень не люблю, когда меня касаются. Поэтому лучше не лапай!"

"Я тебя еще и пальцем не коснулся" - Раздраженно отозвался Дем.
– "Кто ты?" - спросил он, меняя тему.

"Ты пожелал этого", - отозвалась девочка.
– "Я... просто ребенок. Несчастный ребенок..."

"Это было не желание, а рефлекс. Именно из-за твоего несчастного состояния. Нормальный порыв утешить или развеселить несчастного ребенка".
– Вампир вздохнул, - "А имя у тебя есть, несчастный странный ребенок?"

"Имя...", - девочка покачала головой.
– "Мое имя скажет обо мне больше, чем я могу сказать сама".

"Откуда столько таинственности и пафоса? Можно подумать, это такая великая тайна, раскрытие которой приведет к концу света".

Девочка улыбнулась.

"Вы так похожи".

"С кем?" - Удивился Демиан.

"С сестрой. Она мне сказала почти то же самое. Только, пожалуй, пафос она опустила".

"Так все же, кто ты такая?" - Вампир переключился на новую загадку.

"Ребенок", - отозвалась девочка коротко.