Межпланетная банда
Шрифт:
Вскоре угощение подали. Перед каждым выставили по десять пол-литровых кружек. Крылатый, демонстрируя мощь и силу народа Лемони, без труда выхлебал разом шесть. Глаза его налились кровью, на тонких губах выступила пивная пена, а под рубашкой обозначилось круглое брюшко. Чтобы не оторвались пуговицы, рубашку даже пришлось расстегнуть. Стал виден полупрозрачный зеленоватый живот, в котором плескалась мутная жидкость.
Диана испытала от увиденного острое отвращение и решила, что их «командир» похож на большую сытую муху. Девушке даже расхотелось пить пиво.
Заметив, что опередил всех, Крылатый заверещал тонким голосом, забил крыльями:
– Вы есть немедленно пить пиво. Как это говорится в Русский империя. Пиво не чай - много можно выпить.
– Чай - не пиво, много не выпьешь, - уточнил Вова, сделал большой глоток и отставил кружку.
– Вы есть пить до дна!
– возмутился лемониец.
– Я хорошо знать закон ваш народ. Вместе не выпить на брудершафт - на «ты» не говорить. Вместе не выпить - не есть уважать друг друга.
– А ты меня уважаешь?!
– пьяно поинтересовался Мокрый. В отличие от остальных он постарался почти не отставать от «командира» - осилил уже два с половиной литра, так что ему сделалось очень хорошо…
Лемониец смерил коска презрительным взглядом и ничего не ответил. Вместо этого он повернулся к Борзо.
– Сделать так, чтобы они выпить как можно больше пенный напиток и стать команда.
– Есть, босс, - отозвался рангун и угрюмо оглядел остальных: - Ну что, пиво пить будем, или мне вливать в вас?!
Пришлось подчиниться…
Через некоторое время за столом возникла оживленная дискуссия.
– Ты меня уважаешь?!
– А ты?!
– Если вдуматься, мы совсем одни в этом жестоком мире, - говорила Диана, глотая слезы. Ей вспоминался отец и родной Пич-рич.
– С тех пор как добрые монахи изобрели пиво, не так уж он и жесток, - возразил Мокрый, с трудом шевеля языком.
– Или нет. Не так… С тех пор как добрые монахи изобрели пиво, мы уже не одни в этом мире.
– Точно, - подтвердил Вова, - в этом мире есть я и мой мочевой пузырь. Где здесь можно отлить?…
– Туалет в конец зала, - отозвался лемониец, - он единственный сохранял трезвый рассудок - пенный напиток, казалось, влиял только на его внешний вид, делая козла все более и более омерзительным.
– Надо и Зубу пива взять, - заметил Нос, - а то он сидит там совсем один, скучает, грызет приборную панель.
– Если он сгрызет приборную панель, - прорычал Борзо, - я из его шкуры меховые шорты сделаю.
Диана бросила на рангуна исполненный негодования взгляд.
– Он же совсем маленький, неразумный.
– А гадит, как большой!
– откликнулся рангун.
– Сколько можно дерьмо выгребать из салона. Воняет.
– Надо сдать его местному зоопарку, - предложил Нос.
– Говорят, тут за животными уход хороший.
– И ты тоже, - накинулась на него Диана.
– Ничего не тоже. Я хотел как лучше. Что медведь, на скок с нами пойдет? Он еще мал для этого.
– Неплохо бы было, - задумчиво
– Запускаешь его, к примеру, в банк. Все выбегают оттуда с криками. А мы спокойненько так заходим, забираем наличность. Но вообще Нос прав, Снегурка, не стоит таскать зверя с собой повсюду. После дела нам придется рвать когти, будет не до медведей. И потом, это же хищник, сама подумай. Вырастет и сожрет тебя.
– Не сожрет!
– Да запросто! У меня на зоне кореш был - фанат гадов земноводных! Один из них его потом и покусал до смерти. Крокодил с Глоца, с двумя головами. Так-то.
– Медведь - не земноводное, - возразила Диана.
– Медведь еще хуже земноводного, - качнул головой Нос.
– Отгрызет тебе руки и ноги, Снегурка, что тогда делать будешь?
Эти слова неожиданно рассмешили Борзо. Рангун раскатисто захохотал.
Вова как раз вернулся из туалета, сел за стол и уставился на буйное веселье с неудовольствием.
– Чего это он так радуется? Умер кто-то?
– Пока нет, - ответил Мокрый.
– Мы тут просто обсуждали, как наш мишка вырастет и обглодает Снегурку.
Тут уже закрякал лемониец. Громко, кивая головой. Очевидно, бурно радовался.
На одной стороне стола воцарилось бурное веселье, на другом - повисла гробовая тишина, и стало очевидно: взаимопонимания «дружеская попойка» не принесла.
После прогулки по городу, необходимой, чтобы проветрить головы, они вернулись к катеру и обнаружили Зуба мирно спящим на приборной панели. Два кресла медвежонок изгрыз до основания - из прорванной кожи клочьями торчала набивка, на ножке виднелись следы зубов и когтей. Сам медвежонок выглядел неважно - шерсть свалялась в сероватые комки. И дышал он тяжело - то ли устал от проделанной работы, то ли с трудом переносил жару.
– Его бы в холодную ванную, - сказал Вова.
– А то здесь для него слишком тепло.
– Я ему обязательно буду делать холодную ванну!
– заявила Диана.
– Лучше бы мне - горячую, - Вова мечтательно закатил глаза и вздохнул с сожалением об упущенных возможностях.
– Ты тоже сам не можешь помыться?
– девушка хмыкнула.
– То-то я и смотрю - пахнет от тебя нехорошо, шерсть за ушами комками свалялась…
Вова обиделся. Пробурчал что-то про острых на язык девушек, но в перепалку решил не вступать.
– Мы есть выпускать медведь на улица, - заявил лемониец.
– Сеять паника в городе.
– Опять лажанулся, Крылатый, - Мокрый скривился.
– Местные менты сразу заинтересуются, откуда в городе взялся медведь! И начнут шмонать всех подряд. На всякий случай.
– Мы улетать немедленно! Пусть искать нас здесь сколько пожелать!
– Зуба нельзя выкинуть на улицу! Его же обидят!
– возмутилась Диана.
– Как бы он кого не обидел!
– рыкнул Борзо.
– Я бы замочил звереныша и съел. Соскучился по свежему мясу. Молодая медвежатинка, небось, помягче будет, чем его мамаша.