Миллиардер из братства
Шрифт:
— Эй, маленькая шпионка. — Обхватив себя руками от холода, я оборачиваюсь к нему. Он опускает стекло со стороны пассажирского сиденья, ухмыляясь так, что это ломает меня изнутри. Однажды он станет отличным хищником в зале заседаний. — Можешь смело оставить те голые фотки меня на своем телефоне. Ну, если понадобится материал, чтобы развлечься, пока мы снова не встретимся.
Он смеется, заставляя меня вспыхнуть от унижения, но не уезжает.
Я отворачиваюсь и иду к общежитию, словно использованная проститутка, мокрая, дрожащая и болезненно чувствительная, пока его смех эхом раздается за моей спиной. Только когда я оказываюсь внутри,
Миа
Деклан Сантори — самый большой ублюдок из всех, что когда-либо существовали, это факт. Я держалась подальше от кампуса два дня, чтобы быть уверенной, что не столкнусь с ним. Я не могла вынести личной встречи, по крайней мере, пока. Я взяла больничный на своей подработке, и, если быть честной, я даже не соврала, сказав, что чувствую себя паршиво. Они слышали это в моем голосе, и я ничего не изображала. Ночь с Декланом оставила синяки не только на моей душе, но и мое тело будто разбито. Я вся болю, все чувствительно, горло пересохло, а голос хриплый. Он буквально уничтожил меня.
Но на третий день, когда я утром открываю жалюзи, я замираю.
Внедорожник Деклана припаркован прямо у тротуара, там, где он высадил меня той ночью. Он там, за рулем. Я не вижу его, но я чувствую его. Я жду, сердце бешено колотится, пока он не выходит, направляя взгляд прямо на мое окно. Доставая телефон из кармана своих джинсов, он подносит его к уху. Он выглядит так, будто почти не спал. Как долго он там был?
Я оглядываюсь вокруг, пытаясь найти телефон. Я не смотрела на него с утра после той ночи, когда использовала его, чтобы позвонить и взять больничный. Каждый раз, когда я вижу его, передо мной всплывает образ Деклана, поймавшего меня в душе, то что он знает о тех фотографиях, что я сделала в своей галерее, и я просто старалась держаться от телефона подальше. Этот чертов аппарат еще и на вибрации, так что мне понадобилось несколько минут метаться по комнате, словно сумасшедший гусь, пока я наконец не нахожу его под огромным плюшевым мишкой с пиратской повязкой на одном глазу у кровати.
Это он.
Я смотрю на экран, но не отвечаю. Просто не могу. Устройство вибрирует в моих руках. Когда звонок прекращается, я вижу, что у меня не меньше пятидесяти восьми пропущенных вызовов, и все от него. Еще куча текстовых сообщений, и я вполне уверена, что они тоже от него.
Экран снова загорается, и потом снова. Он не собирается прекращать звонить. Наконец, я жму на зеленую кнопку на сенсорном экране и подношу телефон к уху.
— Почему ты не отвечала на мои звонки? — Его голос на другом конце линии хриплый и уставший. В сочетании с трехдневной щетиной, которую я видела на его челюсти, и его призрачными, покрасневшими глазами становится ясно — что-то его действительно беспокоит.
— Я просто не вижу, о чем мы можем поговорить, — выдавливаю я, хотя мой голос звучит еле слышно. — Ты вышвырнул меня из своей машины, как кусок мусора, той ночью.
Пауза.
— Ты прекрасно знаешь, почему я это сделал. — Его голос… сорвался?
—
Я резко отдергиваю руку. Его внимание просто невероятное.
Деклан тяжело дышит в трубку. Несколько секунд он молчит, как и я. Но я не могу удержаться. Снова приподнимаю жалюзи и смотрю на него, стоящего там в черном худи, джинсах и ботинках, как будто такая мужская красота, как он, могла бы быть незаметной. Интересно, поймет ли он когда-нибудь, насколько это абсурдно.
— Чего ты хочешь, Деклан? — наконец выдыхаю я.
Еще одна пауза.
— Чтобы твои губы снова обхватыватили мой член, — наконец рычит он в трубку.
Я должна бы сбросить чертов кирпич ему на голову, но вместо этого тру свои бедра друг о друга, прижимая их к жаждущему бугорку. Я даже не пыталась мастурбировать все эти дни. Нет смысла. Ничто даже близко не сравнится с его дьявольской страстью, такой, что стоит попробовать один раз — и ты уже никогда не будешь прежней.
— Забудь об этом. — Каждое слово причиняет боль, когда слетает с моих губ, но я должна возвести между нами стену, даже если это вырвет мое сердце.
Еще одна пауза, его дыхание тяжелое, злое.
— Ты не понимаешь, что говоришь.
— Ты получил, чего хотел, Деклан. Ты наказал меня.
— Одной ночи было недостаточно. Для нас обоих, и ты это знаешь.
— Я знаю, что не собираюсь расплачиваться за это всю жизнь. Ты обещал, что не будешь распространять это видео, и я поверила тебе.
— Я бы никогда так не поступил, — заявляет он, прежде чем я успеваю договорить. — Я бы не сделал этого, даже если бы ты отказала мне той ночью.
Я клянусь, мое тело будто меняется, а сердце стучит где-то в горле. Я сглатываю ком, застрявший в горле, и чувствую вкус слез. Нет, я не могу поддаться этому. Этот ублюдок использовал меня как шлюху. Возможно, я наслаждалась каждой секундой, как извращенная сука, какая я есть, но я не собираюсь находить оправдания своему обидчику. Потому что именно он им и является.
— Тем более, — отвечаю я.
Его дыхание учащается, злость нарастает.
— Кто-то другой? — требует он. — Ты запала на какого-то другого парня?
Я хочу закричать «Нет!» прямо в телефон, это слово застряло на кончике моего языка. Но ведь он все равно не сделает меня своей девушкой, даже если получит это подтверждение. Он, вероятно, потерял часть уверенности в своей способности подчинять любую девушку, которую трахает, потому что я не отвечала на его звонки. Возможно, такого с ним еще никогда не случалось. Черт, я бы и сама не устояла перед искушением, если бы знала, что он бомбардировал меня звонками и сообщениями.
Нет, я должна сделать то, что должна.
— Мне нужно залечь на дно на некоторое время, — говорю я. — Кампус бурлит от слухов, что я твоя новая игрушка. Пройдет время, прежде чем я это переживу, а быть замеченной рядом с тобой только усугубит мою проблему.
Он не шевелится, стоя у моего окна с телефоном у уха, его ноги широко расставлены, словно он готовится к драке. Все, что он делает, — это стоит, почти как в боевой стойке. Черт, я заслуживаю приз за то, как я держусь. Отвергать его — это самое сложное, что я когда-либо делала.