Миллиардер из братства
Шрифт:
Он произносит это с яростным удовольствием, и я, должно быть, совсем рехнулась, раз рискнула. Раз чувствую этот жар и возбуждение. Мои трусики настолько мокрые, что я беспокоюсь, что он это заметит, но, черт возьми, я сделала свой выбор, и теперь мне придется держаться за него. Стыду здесь не место, особенно когда Деклан поворачивается к зеркалу и становится прямо за мной.
Я намного меньше его, даже на каблуках, его голова возвышается надо мной, а прищуренные глаза прикованы ко мне. Я — единственный объект его внимания, и это, черт возьми, подавляюще. Когда все закончится,
Деклан продолжает играть с моим соском одной рукой, наблюдая за своим "творением" в зеркале, а другой зацепляет большой палец за кольцо на моем чокере.
— Мне это нравится на тебе, — говорит он низко, его неестественно черные глаза не отрываются от моих. — Я бы привык к тому, чтобы держать тебя на поводке.
Он отступает к кровати, одной рукой сжимая мою грудь, другой держась за кольцо на чокере. Как только мы доходим до края кровати, он резко дергает за кольцо, заставляя меня развернуться, а затем отступает в сторону, вынуждая упасть на постель. Лицом к зеркалу.
Его нога без церемоний раздвигает мои колени, и он рвет мои сетчатые чулки от самой киски до колен, обнажая внутреннюю сторону бедер. Я прикусываю губу, глядя на свое отражение. Черт, я действительно выгляжу как шлюха. Шлюха, которую вот-вот используют. И я никогда в жизни не была так возбуждена.
Мои трусики пропитаны настолько, что на ткани уже расползается темное пятно. Я пытаюсь сжать ноги, но Деклан останавливает меня коротким, властным:
— Не смей.
Он не торопится, наслаждаясь видом меня, такой обнаженной в зеркале, а я, как извращенка, нахожу в этом удовольствие.
Деклан встает на колени на кровати за мной, его рука скользит в мои трусики, а его твердая грудь касается моей кожи. Его пальцы проникают прямо между мокрыми губами моей киски, которую я заранее выбривала и приводила в идеальную гладкость в ванной.
— Хммм, вижу, ты подготовилась, — ворчит он мне на ухо, его пальцы скользят вперед-назад между моими губами.
— Я хотела дать тебе все причины наслаждаться моим телом, — выдавливаю я, но голос звучит дрожащим. Белая основа скрывает пылающий румянец на моем лице, но ничего не может замаскировать красноту на груди. Пот покрывает все тело, я не могу контролировать ни голос, ни то, как мои бедра дрожат от его прикосновений. Единственное оружие, что у меня осталось, — это смелые слова.
— Единственное удовольствие, которое я получу сегодня, — это смотреть, как ты получаешь то, что заслужила, маленькая шпионка, — рычит он, грубо вгоняя два пальца в мою киску. Я шиплю, пытаясь снова сжать ноги.
— Раздвинь их, пока я не пристегнул твои ноги к цепям, — его голос превращается в угрожающий рык.
Он зол. По-настоящему. Соблазнительная игра оказывается лишь тонким слоем, скрывающим его настоящую сущность. Это заставляет меня замереть, осознав, что он воспринимает все гораздо серьезнее, чем я думала.
— Деклан, я не собиралась ничего делать с этими фотографиями, я просто хотела… — начинаю я, но запинаюсь, чувствуя, как напряжение в воздухе сгущается.
— Мне плевать, что ты собиралась с ними делать.
На моем лице явно написан шок, когда я встречаю его взгляд в зеркале.
— Тогда почему… — начинаю я, но он перебивает меня.
— Потому что то, что ты со мной делаешь, Миа Роджерс. — Его голос звучит низко, горячо. — Ты зацепила меня с первого дня, как я увидел тебя в кампусе. Но сегодня, когда я поймал тебя за тем, что ты шпионишь за мной, узнал, что ты меня хочешь… Черт возьми.
Его пальцы проникают глубже, раздвигая мои стенки болезненно, пока его широкая грудь вдавливается в мою спину. Я вскрикиваю, смесь боли и удовольствия рвется из горла, но музыка снаружи слишком громкая, чтобы кто-то услышал. Люди либо слишком пьяны, либо слишком под кайфом, чтобы заметить, а даже если бы и услышали, никто не посмел бы вмешаться. Никто не станет заходить в комнату, где Деклан Сантори делает с женщиной все, что захочет, если им дорого их благополучие. Я это знаю.
Он хватает меня за колено и рывком раздвигает мои ноги, заставляя смотреть в зеркало, как его рука трахает мою киску. Костяшки пальцев выпирают через ткань моих трусиков. Он отпускает колено, чтобы сорвать с меня трусики, вырывая еще один вскрик, когда тонкая ткань больно трется между ягодицами.
В следующую секунду моя киска полностью обнажена перед зеркалом. Его рука снова ложится на мое колено, а в меня уже втыкаются три его пальца, растягивая меня сильнее.
Он нежен. В его желании есть что-то дикое, почти первобытное, пока он двигается во мне.
— Сколько мужчин было в тебе раньше? Сколько членов трахали эту киску?
Его движения становятся безжалостными. Мое дыхание сбивается, я пытаюсь сказать хоть что-то, но не могу. Да и не скажу ему правду. Он все равно не поверит. Кто поверит, что он второй? Я уже представляю, как он усмехнется, как издевка сорвется с его губ.
— Отвечай, или я сделаю больно, — рычит он, втягивая мочку моего уха в рот, а затем кусая ее. В это же время его костяшки со стуком ударяются о мою киску.
Его пальцы безжалостно меня трахают, растягивая так, что это далеко от комфорта, и мои глаза непроизвольно обращаются к камере.
Она стоит под таким углом, что захватывает не только меня, с раздвинутыми ногами и разорванными сетками, но и его за моей спиной. Его карго плотно облегают мощные ноги, а его рука движется быстрее, пока я, наконец, не кончаю на его пальцах, достигая оргазма, я даже не знала, что способна на такое.
Я громко стону, запрокидывая голову, мои глаза закатываются, а тело выгибается к нему навстречу. Мой первый оргазм с мужчиной накрывает меня волной.
— О, Боже, — кричу я, чувствуя его самодовольную улыбку у своего уха.
— Если бы я не знал лучше, маленькая шпионка, я бы сказал, что это твой первый оргазм, подаренный мужчиной, — бормочет он.
Если бы он только знал.
Но я не могу сказать ему правду. Не могу дать ему столько власти, даже если это убьет меня.
— Хочешь, чтобы этот член оказался в твоей киске, не ответив на мой вопрос? Тогда сначала ты должна заглотить его до самого основания.