Миллиардер из братства
Шрифт:
— Ты отличный наблюдатель.
Мои губы сжимаются в тонкую линию, чтобы я не закричала от отчаяния. На миг я действительно надеялась, как полная идиотка, что между нами что-то есть. В тот момент, когда наши лбы соприкоснулись и замерли друг против друга, мне показалось, что это было что-то особенное. Я фыркаю про себя. Заблуждающаяся дура. Голова кружится, пока я перевариваю то, что, кажется, стало первым большим жизненным уроком. И все станет еще хуже, намного хуже, если я останусь рядом с ним.
Он излучает такую опасность, сидя рядом со мной за рулем. Белая рубашка облегает жесткие мышцы, руки,
Так что я решаю положить этому конец, пока все не зашло слишком далеко.
Наконец, он останавливается у тротуара перед моим общежитием. Я глубоко вздыхаю, глядя на разбросанные огоньки в окнах, которые еще горят. Теперь больше людей увидят, как я выхожу из его машины, выглядя так, как сейчас, и сразу поймут, что произошло. Ему не нужно распространять эту запись, чтобы донести правду — и этого будет достаточно.
— Думаю, на этом стоит остановиться, — говорю я, и мой голос предательски дрожит.
Он не отвечает, но его энергия заполняет пространство, словно тень демона. Я чувствую, как его гнев пронизывает все вокруг, словно разряды в квантовом поле между нами. Я смотрю в тонированное окно, по которому начинают стучать первые капли дождя. Боже, я так отчаянно хочу избежать его взгляда. Сохранить ровное дыхание — уже подвиг, не говоря о том, чтобы удержать себя от того чтобы развалиться на части.
Только через несколько секунд я осознаю свою ошибку: если я выйду из его машины, не объяснив, что имею в виду, он завтра продолжит вести себя так, словно владеет мной, потому что я не была достаточно ясна сегодня. Он не станет уточнять, что я имела в виду, так что мне придется продолжить.
— Сегодня вечером было… — Я не могу сказать «здорово», потому что это прозвучит глупо. Это было гораздо больше, чем просто «здорово». — Ну, скажем так, это было что-то, чего я никогда не забуду. Но я не думаю, что мы должны продолжать. Ты донес свою мысль, ты наказал меня за то, что я сделала фотографии, где ты голый, без твоего разрешения. Теперь у тебя практически моя жизнь в руках благодаря этой записи. Мы квиты, давай остановимся на этом.
Он хватает меня за челюсть и разворачивает мое лицо так, чтобы я встретила его взгляд. Эти узкие, завораживающие глаза пронизывают меня насквозь, будто он собирается сожрать меня заживо. Спустя секунду появляется его соблазнительная улыбка, уголки губ поднимаются, тех самых губ, которые были на моей киске меньше часа назад. Черт, я буквально таю.
— Сегодня ты испытала свои первые оргазмы, Миа. Много, один за другим. Тебе понравилось кончать на мои пальцы, в мой рот, на мой член. — Его хватка на моей челюсти становится сильнее, не болезненной, но требовательной, а его глаза опускаются к моим губам. Его большой палец нежно скользит по ним. — Если ты думаешь, что я когда-либо позволю другому мужчине тронуть этот рот, — его другая рука резко прорывается
Я дрожу на сиденье, и не от нервов, которые он вызывает, а от удовольствия, которое все это вызывает в моем теле. Он наклоняется и целует меня в губы нежно, рыча, будто изо всех сил старается сдержаться и не сорваться, как это было в братском доме. Его рука движется между моих ног, лаская мой сверхчувствительный бугорок под юбкой, теперь, когда моих трусиков больше нет.
— Я хочу, чтобы ты шла до общежития с пиздой, мокрой от твоей собственной спермы, — шепчет он у моей шеи, спускаясь, чтобы поцеловать ее, посасывая, пока его пальцы проникают в мою нежную киску, снова трахая меня.
Он не проявляет нежности, мое тело дергается на сиденье, пока он жестко трахает меня — мощный ублюдок берет девушку в своей машине, подчиняя ее своей воле. Только удовольствие получает не он от меня, а я от него. Мои колени поднимаются, ягодицы скользят по кожаному сиденью, пока я беззастенчиво делаю свою киску полностью доступной для него. Без всякого стыда. В итоге я держу свои колени у груди, тяжело дышу и полностью раскрываюсь для него.
Наконец, я понимаю, почему мне всегда было так сложно кончить, даже когда я мастурбировала. Я не понимала собственных желаний. Меня безумно заводит, когда меня используют вот так, и я кончаю так, словно завтра не наступит, на карающей руке чемпиона кампуса. Пока я теряю контроль, его губы и зубы оставляют синяки на нежной коже моей шеи.
Он продолжает грубо обращаться со мной еще несколько минут после того, как я буквально растаяла на кожаном сиденье, мои веки тяжелеют, тело становится слабым и дрожащим. После такой жесткой ночи удовольствий я определенно вырублюсь, как только окажусь наверху. Деклан медленно вынимает свои пальцы из меня и вытирает их о мое лицо, глядя на меня сверху вниз. Он прижимает что-то твердое к задней части моего бедра, и я осознаю, что он сам еще не закончил.
Он вытаскивает свой член, и я ожидаю, что он засунет его мне в рот. Ему, похоже, нравится трахать меня глубоко в горло. Я даже приоткрываю свои покрасневшие губы, готовая принять его, но вместо этого он встаёт на колени: одной упирается в моё сиденье между моих ног, другой — в консоль между нами, и начинает дрочить на меня. Через несколько секунд струи спермы обрушиваются на мое лицо и грудь, заставляя меня вздрогнуть и зажмурить глаза.
Он наклоняется к моему лицу и резко дергает меня за волосы.
— В следующий раз, когда мы встретимся, первое, что я сделаю, — это шлепну этим членом тебя по лицу, — обещает он темным, угрожающим голосом. — И не сомневайся, скоро я заберу твою задницу тоже. Я буду использовать ее так, будто она принадлежит мне, и это будет больно. Но обещаю, ты кончишь так сильно, как никогда раньше.
С этими словами он открывает дверь машины и практически выбрасывает меня наружу. Я спотыкаюсь, пытаясь найти равновесие. Только когда прохладные капли дождя падают мне на спину и лицо, смешиваясь с его спермой, я осознаю, как сильно горит моя кожа.