Мир Формулы-1 изнутри

Хилл Деймон

Для некоторых людей, политическая сторона спорта оказывается их второй натурой, и от этого они получают преимущество над остальными. Они умело справляются со всеми закулисными сражениями, и стараются извлечь из них выгоду. Пока остальные мучаются в сомнениях, появляется парочка ловких пилотов, у которых уже все обстряпано. А если это происходит еще и в остром соперничестве, тут надо держать ухо востро!

Ален Прост был мастером справляться именно с такими сторонними течениями и давлениями, и когда он на пару с Айртоном Сенной гонялся в «Макларене», их сражение не могло не стать классикой.

Когда два этих человека садились

за руль хорошей машины (и, кстати, с лучшим мотором), «Макларен» выиграл все, кроме одной, гонки в 1988 году, и только очень большая неудача помешала им выиграть одну недавшуюся. Они полностью доминировали в чемпионате, который на сто процентов был их и только их борьбой, и народ решил, что это не очень интересно. Мне их сражения казались восхитительными, потому что вы никогда не знали, кто из них выиграет данную конкретную гонку, но вы понимали, что каждый изо всех сил стремится взойти на вершину.

Тот факт, что два самых лучших гонщика своего времени находились в одной команде создало огнеопасную ситуацию, потому что их съедало жестокое соперничество, в большинстве своем разжигаемое Айртоном.

Он был очень ранимым человеком, я понял это во время совместной работы в 1994 году. Если ему казалось, что с ним обращаются не так, как ему хотелось бы, он с легкостью вспыхивал, и в 1988 году он отчетливо осознавал, что Ален, так или иначе, его обыгрывает. Айртон взрывался, требуя справедливости, но, вместо этого показывал всем вокруг свои слабые места. Чем больше Айртон злился, тем более явной для Алена и всех остальных становилась его обеспокоенность.

Я стал еще больше интересоваться историей их соперничества, после того, как с обоими мне довелось поработать в команде, с Аленом в 1993 году, а в следующем на смену ему пришел Айртон, и тогда я понял, что у них совершенно непохожие характеры. Ален — более рассудительный, из тех, кто высказывает свои мысли в завуалированном виде, а не напрямик. Айртон же напротив — импульсивный, частенько он сначала что-то делал, а лишь потом начинал думать о последствиях.

В тот восхитительный 1988 год можно было заметить, что Ален, играя в политику, немного умнее и лучше контролирует ситуацию. Айртон же, напротив, всегда казался на взводе, всегда ранимый, готовый взорваться. Но Айртон таким и был по жизни, а Прост просто загонял его в углы, сбивал с панталыку, играл на его слабостях.

Вспыльчивая натура Айртона впоследствии проявляла себя еще несколько раз. Например, пару сезонов спустя, после гонки Айртон в порыве злости нанес Эдди Ирвайну удар в лицо. Если бы он контролировал себя, то никогда бы не уделил бы ему и секунды внимания, но его подстрекал провокатор Бергер, в то время бывший его напарником по команде. Айртон не смог сдержать себя, потому что такова его натура, но это показало Просту брешь в защите Айртона, которую он мог использовать в своих целях. И, без всякого сомнения, он воспользовался этим сполна.

Их соперничество стало классикой. Два великих персонажа, одна великая цель. Они не были просто напарниками по команде, они даже не сражались за титул. Каждый из них добивался победы, стремясь доказать миру, кто из них является лучшим гонщиком в Формуле 1.

В то время Айртон был всего лишь претендентом, поскольку Ален обладал большей репутацией. Его считали лучшим гонщиком и, как Айртону было хорошо известно, если ты хочешь стать самым лучшим, ты должен побить лучшего. Ты должен

низвергнуть икону — человека, которого знает весь мир и который является образцом для подражания. Если ты не способен этого сделать, тогда вопрос о том, кто стоит на вершине, сводится к философским размышлениям и личным предпочтениям. Если ты стираешь своего ближайшего соперника в порошок, никто не станет сомневаться, что ты — лучший.

Так как же создается хорошее соперничество? Определенно не ненавистью. Я никогда не считал, что ненависть к другому парню — здоровая эмоция. Мне кажется нормальным твердое желание победить кого-то, при этом ты можешь испытывать неприязнь к своему сопернику, но ненависть не может служить мотивацией.

Если ты собираешься чего-то добиться, тебе придется обуздать свои эмоции. Ты не можешь позволить чувствам управлять собой, иначе ситуация выйдет из-под контроля и ты не сможешь гоняться. Марио Андретти точно подметил, что тебе надо быть злым, но только вне гоночного автомобиля. Ты должен уметь контролировать агрессию. Когда ты начинаешь злиться, то оказываешься в отбойнике.

Не имеет значения, в каком виде спорта это происходит, но обычно наилучших результатов добиваются те двое, между которыми существует напряженная конкуренция. Себастьян Кое и Стив Оветт, к примеру. Сражения между ними всегда превращались в бои. Два человека выкладываются полностью, когда знают, что не имеют права проиграть.

Если тебя постоянно побеждают в Формуле Один, то как гонщик, ты умираешь. Хорошая репутация может исчезнуть в одно мгновение, и крайне необходимо следить за тем, чтобы испорченной оказалась не твоя. Вот почему соперничество является ключевым фактором спорта, и вот почему это столь важно для любого гонщика, добившихся определенных высот. Сражается ли он со своим напарником по команде или с соискателем титула, с пятницы по воскресение дружбы не существует. Гор Видаль как-то с грустью сказал: «всякий раз, когда друг преуспевает, во мне что-то умирает». И это высказывание вполне подходит Формуле 1.

7. Частная жизнь

Хотелось бы мне знать, сколько дней в своей жизни я наматывал круги по «Сильверстоуну», должно быть несколько сотен. И все же каждый раз, приезжая сюда в середине июля на Британский Гран-при, в моей душе возникают особенные чувства, ведь это мой единственный шанс выступить перед лицом своих соотечественников. Вне зависимости от того, как у тебя обстоят дела в чемпионате, вид плакатов и флагов, развешанных по ходу всей трассы является мощнейшим стимулом для хорошего выступления, и напоминает тебе, вне зависимости от произошедшего на трассе, у тебя останется множество по-настоящему преданных фанов Формулы-1.

На каждом Британском Гран-при я ощущаю зрительское ожидание, и поэтому я понимаю, что обязан показать все лучшее, на что способен. На этот раз я приехал в Сильверстоун без единого зачетного очка в чемпионате, и все равно зрительская поддержка слабее не стала.

Конечно, это ожидание результата усиливает давление, но как же можно не наслаждаться стремлением людей пожелать тебе все самое наилучшее? Проблемы начинаются в момент расплаты за оказанную честь, когда тебе приходится раздавать автографы и позировать фотографам. И хоть я не возражаю против подобных вещей, у меня просто нет времени расписаться в каждом блокноте. В сутках нет для этого достаточного количества часов.