Мир SMAX. Трилогия
Шрифт:
Разведчик осторожно поднял памятку на вытянутые руки и скорым шагом поспешил к гравилёту. Стерёга с Кондратием еле за ним успевали.
Следующим пунктом назначения являлся Сильфонт, но подстраховки ради летательная машина двинулась к нему по дуге. Заодно у путешественников образовалось дополнительное время для внимательного изучения записей в памятке.
Точнее, записи. Она была там одна. Текст и его озвучка нейтральным голосом встроенного в памятку программного обеспечения. Озвучку прокрутили трижды. Текст каждый прочитал столько раз, сколько
– Значит, не тридцать кадетов и три офицера, а двадцать девять и два?
– пробормотал Филимонов.
– Точные данные о потерях в трагедии под Югопортом никогда не назывались, только "десятки погибших". Кажется, вы знаете об этом бое больше, чем остальные?
– Не все остальные, но многие. Интересовался, - разведчик не стал растолковывать Кондратию, что бы это могло значить.
Важно было другое. В сражении с беливерами и спартанцами, вероломно и при содействии хиванских шпионов братьев Звара напавшими на почти безоружных кадетов, защищавших неустановленное количество мирных жителей, выжило два военнослужащих Русенты - один капитан и один кадет. Показания кадета по фамилии Андреев были записаны на подброшенной памятке.
– Скажите, Филимонов, вам ничего не видится странным в этом... произведении?
– последнее слово Кондратий произнёс с нескрываемым отвращением.
– Да тут вообще всё вокруг странное. А писулька эта... В первой жизни я бы сказал, что автор сильно перебрал напитков дурманящего класса.
Поверить в показания Андреева смог бы только полный клинический идиот, абсолютно наивный юноша, просидевший всё детство и отрочество, ни разу не выйдя на улицу - или злонамеренный человек, задавшийся целью погубить жертвы оговора.
По показаниям выжившего кадета (кстати, а как у него получилось спастись в развернувшейся бойне?), двое мальчиков 11 и 9 лет действовали как картонные злодеи. Пока кадеты и офицеры героически противостояли тысячам врагов, братья срывали буквально все до единого планы обороны, выводили из строя оружие, самолично убивали со спины доверчивых защитников и, демонически хохоча, раскрывали для неприятеля ворота. Их зловещую роль никто из русентийцев так и не смог понять до самого конца, и только последние двое военных спасли свои жизни для того, чтобы подлые шпионы оказались разоблачены.
Подлые шпионы, кстати, вернулись в Югопорт, уверенные в отсутствии свидетелей своих преступлений. Как же они ошибались! Кадет Андреев и некий капитан, чьё имя в показаниях отсутствовало, помогли справедливости восторжествовать.
– Бред, полный бред! Филимонов, теперь вы верите в то, что у разведки бывали судебные ошибки?
– Каратов, а ты помнишь, что ты потомок Ника?
– То есть, вы думаете, что все эти показания были зачем-то сфабрикованы, для какой-то цели, а на самом деле Ника и, возможно, Алекса не казнили?
– Так делалось. Иногда.
– А в каких случаях разведка шла на подобное?
– Редко, редко это делалось. Если нужна была игра со шпионами противников. Или...
– Или что?
–
– Капитанова благодать! Только этого нам не хватало!
– историк с чувством сплюнул. Нет, не на пол, настолько забыть культурные обычаи столицы он ещё не успел. В мини-ресайклер. Но сам поступок свидетельствовал, что Каратов реально озабочен услышанным.
* * *
Десантные гравилёты стояли на земле на приличном удалении от восточного вала кратера. Старший людей в масках уверенным шагом приблизился на дистанцию два метра от мирно прогуливающегося человека.
– Они взяли памятку и улетели в Сильфонт. Кружным путём, господин Андреев.
– Очень хорошо! Просто здорово!
– хромой молодой человек щёлкнул пальцами. Он был счастлив. И даже, против обыкновения, уделил собеседнику лишнюю минуту.
– Один из них историк. Я тоже увлекался историей... в некотором роде. Если он хороший историк, он должен понять, что это означает.
Андреев повернулся в сторону далёких и невидимых развалин Сильфонта и в полную силу прокричал:
– Иду на Вы!
Глава 4
Развалины - слишком громкий термин для того, во что превратился Сильфонт. Бывшую сначала дронийскую, а потом спартанскую и подчужачную базу более двухсот лет назад ободрали и разобрали до голой земли. Наиболее ценные материалы и вещи увезли в Русенту в качестве трофея поставившие крест на судьбе Сильфонта русентийские десантники. Остатки забрали с собой беженцы; некоторая часть из этих никому не нужных в наши дни обломков по-прежнему лежит упакованной в транспортниках, погибших у кратера Гарланда.
В самом же Сильфонте не осталось никого и ничего.
– А нет, что-то ещё есть! Видишь?
– обрадовалась Стерёга.
– Что это?
– с удивлением спросил Кондратий. По его мнению, находка более всего походила на брак в работе коммунального ресайклера.
– Панель из стенки ангара. Будем считать, что ангар находился здесь. Думаю, что про панель забыли при эвакуации, продать в лагере её было можно.
Взяв предполагаемое местонахождение ангара за ориентир, троица быстро восстановила генплан уничтоженной базы. Стерёга вспоминала: "А вот здесь было такое-то строение", Филимонов изредка поправлял, на память разведчик не жаловался, Кондратий лихорадочно заносил данные в личную памятку.
– Хорошая монография получится, историк, а?
– в отличие от событий в кратере, в Сильфонте у экс-беженки настроение было хорошее и слегка игривое. Девушка вспоминала свою первую, настоящую молодость.
– Вы... ты знаешь, да - хорошая. Благодаря вам, конечно. По концу лучевого периода осталось не так много живых свидетелей, - не подумав, сморозил Кондратий. Но даже непрямое напоминание о судьбе братьев Звара не испортило Стерёге настроение. Не испортило - но всё же слегка подпортило. За языком необходимо следить, пусть ты и бесцеремонный историк.