Многовластие
Шрифт:
Все посмотрели на Игоря с недоверием, но спорить не стали.
– Да, что это за способ отучения от пьянства с помощью государственного насилия! Насилие рождает сопротивление, и только, – добавил Юрий. – Вы согласны, Алексей?
– Я нашел себе единомышленников. Вообще-то я считаю спиртное злом. Но ведь это личное дело человека, – ответил Алексей. – И никакие государственные чиновники не могут за него решать, – ответил он.
– Алексей, – вмешалась Лена. – Главный государственный чиновник, как ты выразился, царь Николай, не
– Для точности добавлю, – сказал дипломатично Алексей, – было запрещено появляться в нетрезвом виде в обществе. В любом случае, в душе я сочувствую трезвенникам. Хотелось бы соответствовать идеалу, но это очень трудно осуществить.
– Тогда за трезвость! – кто-то предложил тост.
На столе к этому времени были уже соленые огурцы и квашеная капуста. Разлили содержимое бутылки. Разнесся запах откровенного самогона. Все выпили и закусили.
– Славно! Сделано в соседнем сарае, – сделал иронический вывод Юрий. – Научился наш великий народ. А вот государство страдает. Налогов не получает. А без налогов – вечный кризис.
Глава двенадцатая. Мешочницы
Разговор за столом стал более оживленным. И скоро перекинулся на самую злободневную тему. Вопрос о продовольствии волновал практически каждого. Особенно Анастасию, чувствовавшую себя ответственной за питание своего семейства.
– Много говорят о революции, – перевела она разговор, – но как бы все не закончилось голодом. У нас в доме почти нет запасов. Разве что огурцы и капуста еще имеются. Покупать все труднее, хвосты длине и длиннее. Вчера больше двух часов простояла, чтобы кое-что купить. А сколько скандалов, крику, даже мордобоя. Кто посильней да похитрей, старается себе забрать, а другого оттолкнуть.
– В очередях всегда так, – сказал, обобщая, Юрий. – Нужно что-то придумывать. Говорят, что в южных губерниях зерна скопилось очень много, а вывозить нет возможности из-за разрухи на транспорте. А еще осложняет положение хлебная монополия, которая устанавливает твердые цены на хлеб. Заинтересованность крестьян везти товар на рынок снижается. Установлена, кстати, Временным правительством.
– Хлебная монополия была поддержана Петросоветом, – добавил Игорь. – Так ли это? – обратился он к Алексею.
– Совершенно так, – ответил Алексей, не ожидавший вопроса. – Кстати, она впервые была введена в Германии еще в январе пятнадцатого года и действует неплохо. Благодаря ей цены на хлеб становятся доступными для низших слоев. Кстати, голода у немцев нет.
– То у немцев. У них дисциплина в крови, – вздохнул Игорь.
– Ну и пусть у них дисциплина. Зато у нас мешочники! – засмеялась всеми поддержанная Анастасия. – Что я вам скажу, вы и не поверите. На этой неделе поеду и я за мукой.
– Да ну! – изумился Юрий
– С сестрами из госпиталя. Нас отпускает начальство. Уже и справки выписали, как
– С твоим-то здоровьем! – возмутилась ее дочь.
– Ничего, сейчас лето. Все заживет.
– Ехать куда, знаете? – спросил Игорь.
– Знаем. Один выздоровевший солдат сопровождать будет.
– Тогда за успешное путешествие! Пусть будет одной мешочницей больше! – поднял бокал Юрий. Все присоединились к нему.
– Хорошо, что справки выписали. Хотелось бы знать, что в такой бумаге написано!
– Если бы вы прочитали, то расхохотались. Пришла заведующая отделением и спросила, какую бумагу мы хотим. Сказали, что сами точно не знаем, но приходилось видеть. Тогда диктуйте, сказала она. Мы и продиктовали. Якобы у нас семьи, дети, не можем получить достаточного количества продуктов в торговой сети.
– Плаксивая, какая-то бумага, – сказал Игорь.
– Мне приходилось слышать, что женщин-мешочниц теперь называют плакальщицами. – вставил свое слово Юрий. – Потому что как только призовут их к ответу, они начинают слезами давить на милиционеров. Мол, несчастные мы, еды у нас нет, войдите в наше положение и так далее. Глядишь, и отпустят несчастную. А вот если справка есть, то другое дело.
Алексей задумался. Ему и в голову не приходило, что выживать можно и таким путем.
– Я как-то восхищаюсь вами, – казал он, обращаясь к Анастасии. – Отправляться в дальний путь женщинам, практически одним, в военное время.
– Понимаю вас, – перебила его Настя. – Конечно, мужчинам сподручнее. Но у них пока есть работа, пусть работают, зарабатывают, делают нужное для фронта. А нам проще, нас заменить могут.
Расстались добрыми друзьями.
Глава тринадцатая. Инспекционная поездка
На другой день после вполне удачного выступления Василия Кирилловича на построении студентов его вызвали к начальнику училища Константину Иосифовичу. Тот сидел в кабинете, как обычно, в военной форме генерала. На немолодом лице можно было прочитать много пережитого. Давно уже начальство кадетских училищ не знало возвышено-веселых улыбок. Реальность доставляла немало мрачных переживаний.
– Здравствуйте! Добро пожаловать, Василий Кириллович, – с неподдельной теплотой обратился к нему руководитель.
Василий немного замешкался, не зная как ответить лучше, официально, или по дружески, затем сказал просто:
– Всегда рад вас видеть, Константин Иосифович!
– Присаживайтесь, – без околичностей приступил к делу руководитель. – Думаю, вы не будете возражать, если мы вас отправим в инспекционную поездку. На фронт.
– Что вы, дело привычное, – поддержал его Василий Кириллович, понимая, что лукавит, что дело это совсем непривычное.
– Да, да. Поглядите, как устроились наши выпускники. Какие у них отношения с подчиненными и с начальством. Не притесняют ли их.