Многоярусный мир. Весь цикл
Шрифт:
Глаза Хара затуманились, но он был не настолько плох, чтобы не узнать Орка, и прохрипел:
— Привет тебе, брат!
Он никогда раньше не называл так Орка. Хотя они оба знали, что Лос их отец, никто из них не упоминал об этом. Если бы Хар заикнулся о таком, его ожидало бы суровое наказание, возможно, даже смерть. Теперь, так и так обреченный на смерть, он мог говорить, что хотел.
— Ты бессмертен или почти бессмертен, — сказал Хар. — И все же тебя можно убить. Поэтому ты мне брат, кто бы там ни был наш
Точно огонь пробежал по Орку. Его поразила не дерзость Хара, а правда его слов. Она устрашила Орка, как молния, сверкнувшая ночью с безоблачного неба.
— Делай свое дело, Орк! — сказал Лос.
— Не могу, — сказал Орк, повернувшись к нему лицом.
Лос, и не он один, отпрянул назад, будто внезапно наткнулся на полуразложившуюся падаль. Он потряс головой, поморгал и сказал резко:
— Я не понимаю тебя. В чем дело?
Орк набрал в грудь воздуха. Один только Джим знал, какое мужество требуется юноше, чтобы сказать то, что он сказал.
— Я не могу убить его. Он плоть от плоти моей. Он твой сын и мой брат.
Вокруг Орка все плыло. Острые грани реальности притупились и смягчились. Он чувствовал себя так, будто вступил в другой мир, который не совсем еще сформировался. Лос недоумевающе сказал:
— Что? При чем тут это?
Вала оглянулась и сделала Шеону, главному следопыту, знак подойти. Он тут же прибежал, как всякий лебляббий, которого зовет тоан.
— В чем повинен этот человек? — спросила Вала, указав на Хара.
Шеон сказал, глядя в землю:
— Святейшая, он убил сына нашего вождя, застав его в постели со своей женой. Сам Хар утверждал, что сын вождя бросился на него с ножом и что он убил того в самозащите. Но жена Хара показывала по–другому. Она сказала, что Хар хотел убить их обоих. В любом случае Хар должен был пойти в совет и подать жалобу. Наш закон не дозволяет убивать мужчину или женщину за прелюбодеяние. Хар мог убежать, если на него напали. Ничто не мешало ему это сделать.
Вала повернулась к Орку:
— Вот видишь? Он заслуживает смерти по законам своего народа.
— Так пусть они его и казнят, — сказал Орк.
— Это просто смешно! — крикнул Лос. — Ты глуп! Я не понимаю тебя! Он же не тоан!
— Он тоан наполовину, — сказал Орк спокойно, хотя далеко не испытывал спокойствия.
— Наполовину — еще не целиком, — сказал Лос. Он побагровел, и взгляд его стал свирепым. — Убей его! Сейчас же!
— Разве ты ничего к нему не чувствуешь? Ведь он твой сын. Или это для тебя ничего не значит?
— Племянник, да ты не в своем уме! — сказал Лувах. — Что с тобой?
Может быть, ты ударился обо что–нибудь головой?
— Что–то ударило меня. Оно не было материальным. Точно свет зажегся… трудно объяснить.
— Сейчас тебя ударю я! — взревел Лос и кулаком двинул Орка в челюсть, ошеломив его на несколько секунд. Когда в
У всех остальных, кроме Лоса, был такой вид, словно их тоже побили.
Мать Орка шепнула:
— Напрасно, Лос. С мальчиком что–то неладно.
— Поистине неладно, Энитармон! Он не настоящий властитель! Может, ты легла с каким–нибудь туземцем и позволила себе забеременеть от него?
Энитармон ахнула.
— Как можно говорить такие ужасные вещи! — сказала Вала.
В ушах Орка взревело. Рев был красным. Звуки не имеют цвета, но в голове часто происходит такое, что невозможно за ее пределами. Оскорбление, нанесенное матери, освободило из клетки все порывы ярости против отца, которые Орк привык подавлять с тех пор, как помнил себя.
Орк оказался во сне, где все было ярко–красным. Он как будто стоял вне своего тела и смотрел на себя самого. Он видел, как Орк, не выпустивший из руки нож, несмотря на свой краткий обморок, встает с земли. Видел, как Лос отступает, но недостаточно быстро, и лезвие вонзается, на несколько дюймов в его левую руку. Видел, как дядя Лувах бьет Орка по голове тупым концом копья. Видел, как Орк роняет нож и падает ничком, но переворачивается лицом вверх.
Потом он вернулся в себя. Отец занес над ним копье, держа его правой рукой. Мать с криком схватилась за копье и стала бороться с Лосом. Она вырвала оружие у мужа и нацелилась на него острым концом.
— Ты не сделаешь этого! — вскричала она. Было ясно, что она пустит копье в ход, если Лос попытается убить сына. Вала сказала высоким напряженным голосом:
— Лос! Лебляббий смотрят на вас!
Лос гневно обернулся. Шеон, главный следопыт, шел обратно к своим. Он не хотел, чтобы тоаны знали, что он видел их драку, но было уже поздно.
— Свяжите его! — сказал Лос, указывая на Орка. — Он отправится обратно во дворец! — Он достал пистолет из кобуры. — Пойдем со мной, Вала! Придется их уничтожить. Не оставлять же их в живых теперь, когда они видели, как мы пытались убить друг друга!
— Я думаю, Шеон единственный, кто нас видел. И он никому не скажет.
— Я не хочу рисковать. Не можем же мы допустить, чтобы они думали, будто мы не лучше их.
Ему хотелось убить хоть кого–нибудь. Раз ему не дали убить сына, он перебьет лебляббиев. Может быть, в другой раз он послушал бы Валу — но не теперь.
Вала прикусила губу, однако сказала: «Хорошо», — и ушла с Лосом, тоже достав пистолет. Как Орк узнал позже, туземцы догадались, что хотят сделать властители. Наиболее пассивные и религиозные остались на месте, покорные своей участи. Четверо лебляббиев, однако, убежали в лес. Они будут навеки изгнаны из своего племени, за их головы назначат цену, и в следующий раз, когда тоаны устроят охоту, дичью послужат они.