Могущество
Шрифт:
— И как же нам жить дальше… если мы пропустим тебя вперед? — Другая воительница, та, что пыталась ослабить мою хватку, смотрит на меня, грозно нахмурившись. Это высокая, крепкая женщина с чертами лица, напоминающими тигов, и с отсутствующим пальцем на левой руке. Она выглядит покорной… и немного сердитой. — Ты знаешь, что с нами будет.
— Быстрая смерть для слабого ума? — Именно так Достопочтенные поступают с учениками, которые позорят Орден. — Ты не обязана мириться с этим. Мой сосед защитит тебя.
«Не
«О чем это ты?»
«Если они будут соблюдать договоренность, которую я пытаюсь заключить, то ты будешь их защищать».
«Я не занимаюсь защитой…»
«Хочешь провести еще тысячу зим в этой дыре или будешь делать то, что я скажу? Кроме того, они важны для Саланке».
«О, прекрасно. Когда ты так говоришь… Я действительно хочу произвести на нее хорошее впечатление. Мне кажется, она уже ненавидит меня».
— Оставайтесь здесь, — рявкаю я, таща Саланке к выходу. Тяжелая дверь широко распахнута. — Пойдете за мной, и она умрет, а потом умрете и вы, потому что любой Достопочтенный, который позволит своему тренеру умереть прямо у него на глазах, — предатель, и Хелион Рел прикажет вам совершить ритуальное самоубийство на краю Зубов Дракона, а своих лакеев заставит сбросить ваши мертвые трупы в бездну внизу. Так что теперь у вас нет выбора в этом деле.
Столкнувшись с вполне реальной перспективой собственной смерти, обе женщины колеблются.
— Хорошо. — Черноволосая женщина опускает мечи, и ее спутница следует за ней. — Только ради Саланке.
— Может быть, для Ордена еще есть надежда, — бормочу я, таща бессознательное тело Саланке в коридор. Она тяжелее, чем кажется, этот мой бывший тренер. Это потому что ее маленькое тело мускулистое и сильное.
Я смотрю налево.
Широкий, пещерный проход освещен мерцающими факелами в светильниках. Вдоль противоположной стены проходит каменный канал, по которому быстро течет вода, стекающая с вершины горы. По неглубокому стоку пробирается крыса, исчезая в тени.
Какое проклятое, унылое место. Думаю, это то самое место, в котором меня уже однажды запирали. Был ли Андоку здесь тогда? Почему он не заговорил со мной?
Пройдя некоторое расстояние по коридору, замечаю массивную каменную дверь, идентичную той, что была в моей камере. В центре — небольшой выдвижной люк, который используется для доставки еды и прочих предметов, что могутт понадобиться заключенному в одиночной камере.
Огромный железный засов с изображением дракона закрывает дверь. Открыть ее можно только снаружи.
Я подтаскиваю Саланке к дверям Андоку и сдвигаю засов. Он легко скользит, как жидкость; впечатляющее достижение инженерной мысли.
Эти
Взяв Саланке поудобнее, я затаскиваю ее внутрь, ориентируясь на скудный мерцающий свет из коридора.
Сначала не вижу ничего, кроме голых каменных стен и холодного черного пола. Здесь пахнет сухостью и затхлостью, как в древней гробнице, которую не трогали много веков.
Здесь ничего нет.
«Ты уверен в этом, мальчик?»
Я снова оглядываюсь.
И снова.
Что это за хладный чертог Лока?
Моему мозгу требуется некоторое время, чтобы осознать то, что видят мои глаза.
У дальней стены стоит человек… или то, что когда-то было человеком. Сейчас этот человек — серый, сморщенный, мумифицированный труп. Толстые железные кандалы приковывают его к стене. Руки вытянуты, а ноги связаны вместе, что превращает его в иссушенного человека.
Там, где должны быть глаза, лишь полые, сморщенные глазницы. Его кожа тонкая и сухая, как пергамент, натянута на кости. Местами она истлела, обнажив кусочки кости и даже удлиненный клык.
Ну, значит, не человек.
— Это действительно ты, Андоку, или просто плод моего воображения? — Стараюсь, чтобы в моем голосе не звучал шок. Я схожу с ума? Это существо говорит со мной в моем сознании? Возможно, это просто труп, давно заключенный в тюрьму и забытый своими похитителями, оставленный разлагаться и мумифицироваться на морозе. Возможно, я действительно сошел с ума.
«Не насмехайся надо мной сейчас, юный принц. Есть смягчающие обстоятельства. Обычно я выгляжу гораздо лучше, чем сейчас».
Губы не двигаются, но он определенно говорит со мной.
«Значит, легенды правдивы. Ты действительно неживой монстр».
«Очевидно. Хотя не согласен с частью про монстра, особенно от тебя. Поторопись и освободи меня, пока не послали кого-нибудь еще посмотреть, что так долго, черт возьми. Мы, Достопочтенные, не очень хорошо относимся к бездействию».
Мы, Достопочтенные? О чем говорит этот безумец? Он тоже был членом Ордена?
Я уставился на иссохший труп. «И как же мне тебя оживить?»
«Видишь эту королеву у себя на руках? Возьми ее палец и уколи его о конец моего острого зуба. Дай мне попробовать ее на вкус…»
Я смотрю на бессознательное лицо Саланке. Суровость исчезла с ее строгих черт, придав лицу почти невинный вид.
Странно. Тренер, который так жестоко избивал мою юную задницу, сейчас так уязвим.
Возможно, наличие другой женщины в моих объятиях должно заставить меня что-то почувствовать, но все, что получается — это еще сильнее тосковать по Амали.