Мокрое сердце

Носоленко Вадим

Елена колебалась дольше всех. В её взгляде сомнение боролось с надеждой, профессиональная осторожность — с личным стремлением помочь страдающим.

— Мы должны действовать ответственно, — наконец сказала она. — Если мы решили шагнуть в неизвестность, то должны хотя бы делать это с открытыми глазами. Осознавая риски, готовясь к последствиям.

— Согласен, — кивнул Альберт. — Именно поэтому мы здесь. Чтобы подготовиться, изучить, понять. Прежде чем идти дальше.

Он активировал другую голограмму — план какого-то подземного комплекса.

—

Это наша будущая база, — пояснил он. — Подземные уровни Фармзавода № 6. Дмитрий сейчас там, готовит место. Как только базовые системы будут функционировать, мы переведём исследования туда.

— А пока, — продолжил Саян, — мы продолжаем здесь. Разрабатываем новую модификацию нанокрови — более специализированную, более контролируемую.

— Для кого? — спросила Маргарита.

Альберт и Елена обменялись взглядами, и Маргарита заметила в этом безмолвном диалоге тень сомнения.

— Для Ксении Беловой, — наконец ответил Альберт. — Девочки из педиатрии с терминальной стадией лейкемии.

Маргарита кивнула, вспоминая хрупкую фигурку среди белоснежных больничных простыней. Она не раз помогала ухаживать за Ксенией, видела её борьбу, её медленное угасание, несмотря на все усилия врачей.

— Стандартное лечение не работает, — продолжил Альберт. — Её органы отказывают один за другим. По всем прогнозам, ей осталось жить меньше недели.

— Но её случай особенно сложен, — заметила Елена. — Лейкемия, множественная лекарственная устойчивость, иммунная дисфункция… Обычная версия нанокрови может дать непредсказуемый результат.

— Именно поэтому нам нужна новая модификация, — Саян подошёл к рабочему столу, где уже были разложены инструменты и реагенты. — Версия, которая будет нацелена специфически на раковые клетки, не затрагивая здоровые.

— Это возможно? — спросила Маргарита, уже присоединяясь к нему у стола с естественностью человека, привыкшего к лабораторной работе, несмотря на отсутствие формального образования.

— Теоретически — да, — ответил Саян. — Мы можем запрограммировать наномашины распознавать специфические маркеры на поверхности раковых клеток. Проблема в том, что эти маркеры не всегда уникальны, есть риск атаки на здоровые ткани.

— Но, — Альберт подошёл к ним, — мы можем минимизировать этот риск, используя более сложные алгоритмы распознавания. Не один маркер, а комбинацию маркеров, характерную именно для лейкемических клеток Ксении.

— Персонализированная нанокровь, — кивнула Елена, уже присоединяясь к обсуждению. — Нам понадобится образец её крови для анализа и программирования.

— Уже взят, — Альберт указал на небольшой холодильник в углу лаборатории. — Вчера, во время планового забора для стандартных тестов. Официально — для расширенного анализа.

Маргарита заметила, как изменилась атмосфера в комнате — от философских размышлений о будущем человечества к конкретной, практической задаче. Этот переход был почти осязаемым — как будто напряжение, висевшее в воздухе, нашло выход в концентрированной научной деятельности.

Саян

уже настраивал микроскоп, Елена готовила реагенты, Альберт активировал сложную программу моделирования на главном компьютере. А Маргарита… Маргарита обнаружила, что её руки сами тянутся к инструментам, словно они всегда принадлежали лаборатории, а не больничным палатам.

— Ты можешь подготовить базовый раствор, — сказал ей Саян, заметив её движение. — Формула на экране. Точные пропорции критически важны.

Маргарита кивнула, чувствуя странную смесь волнения и уверенности. Её фотографическая память мгновенно зафиксировала сложную формулу, а руки двигались с точностью и аккуратностью, которая удивила даже её саму.

Время в лаборатории текло иначе — не медленно и тягуче, как в больничных коридорах, а быстро, насыщенно, наполненно. Четыре человека работали как единый механизм, словно они годами тренировались вместе, а не собрались в эту команду всего несколько дней назад.

Альберт время от времени поглядывал на свою импровизированную команду с чувством, которое было трудно определить. Гордость? Надежда? Тревога? Возможно, всё вместе. Он видел, как Маргарита, никогда не имевшая формального научного образования, интуитивно понимает сложнейшие процедуры. Как Елена, несмотря на свои сомнения, отдаётся работе с полной самоотдачей. Как Саян, человек, рискнувший всем ради своих принципов, методично движется к цели, которая может изменить будущее медицины.

Команда «Нового Сердца», — подумал Альберт, впервые ощущая, что это название — не просто условное обозначение, а реальность. Группа людей, объединённых общей целью, общим видением, общей надеждой.

— У меня есть, — внезапно сказал Саян, отрываясь от микроскопа. — Уникальный маркер раковых клеток Ксении. Специфическая модификация белка CD33.

Он вывел изображение на главный экран — трёхмерную модель молекулы с выделенным участком.

— Здесь, — указал он. — Эта конфигурация уникальна для её типа лейкемии. Мы можем запрограммировать наномашины распознавать именно её.

— Но как они будут отличать злокачественные клетки от нормальных клеток-предшественников, несущих тот же маркер? — спросила Елена, всегда мыслящая критически.

— Комбинированный подход, — ответил Саян. — Не один маркер, а несколько. CD33 в сочетании с повышенной экспрессией BCL-2 и аномальной конфигурацией рецептора FLT3.

Он показал ещё несколько молекулярных структур.

— Вероятность случайного совпадения всех трёх маркеров в здоровой клетке практически нулевая.

— А для нейтрализации? — спросила Маргарита, уже полностью погружённая в процесс. — Как наномашины будут уничтожать раковые клетки?

— Не уничтожать, — поправил Саян. — Перепрограммировать. Вот здесь, — он указал на сложную схему наномашины, — мы интегрируем модуль, способный активировать апоптоз — программируемую клеточную смерть — специфически в клетках с аномальными маркерами.