Молчание сонного пригорода
Шрифт:
— Здравствуйте, — тихо сказал Тед Сакс, как будто ждал нас.
Разумеется, он и ждал, но его интонация прозвучала одновременно и приглашающе, и угрожающе. Или мне просто померещилось. На нем была клетчатая рубашка с короткими рукавами и те же серые брюки. Конечно, он обращался не к нам, а к судье. На лбу у него был небольшой шрам, наверное, после того раза, когда я толкнул его и он ударился о руль.
— Доброе утро, — сказала судья, женщина с недовольным лицом в мятой судейской мантии.
Когда начался
— Что вы можете сказать об Алексе? — начал Ходжкине, как только была установлена личность обвиняемого.
— Ему нравится кататься на роликах.
Ходжкине постучал ручкой по блокноту.
— Вот как?
— Но он не очень хорошо катается. — Тед отрывисто улыбнулся.
— Значит, вы были на катке? — проговорил Ходжкине.
Тед как будто слегка удивился:
— Я уже говорил. Вы же знаете.
— Но есть еще очень многое, чего мы не знаем. — Вид у Ходжкинса был почти довольный, как у дядюшки, выманившего признание у блудного племянника. — Вы знаете, там было много людей, но они видели не всё.
Тед Сакс кивнул опять:
— Да, там не уследишь.
Оранжевые и желтые вспышки мелькнули у меня в голове. «Вы готовы? Раз-два-три!» Я в двести тридцать седьмой раз проиграл в мыслях ту сцену. Когда я вытряхнул шум из головы, Ходжкине уже спрашивал о том, с кем пришел Алекс.
Тед ничего не ответил. Мы с Джейн вместе впились глазами в Сакса. В конце концов он выдал кое-что новое:
— Он сказал, что его родители в Аравии.
— И вы поверили?
Тед уставился в пол. Коричнево-бордовые носки. Мне казалось, что у него разные ботинки, хотя, наверное, из-за того, как он ставил ноги. Я был уверен, что ему есть что рассказать. Я дотронулся до Джейн и положил руку на ее ладонь, твердо и нежно.
— Значит, в Аравии? Что еще он вам сказал?
— Что он хочет… он сказал, что хочет пойти ко мне домой.
Рука Джейн дернулась, как кузнечик, под моей ладонью, но я не выпустил ее. Ради сохранения собственного рассудка, как и для нее, я стал гладить ее пальцы.
— Правда? Где вы живете?
— «Сады Фэншо». — Он облизал губы — нервно, похотливо?
Ходжкине пометил в блокноте.
— Когда вы приехали домой, что вы делали?
— Разговаривали.
— Вот как? О чем же вы говорили? — Ходжкине подался вперед.
Тед нахмурился, вспоминая.
— О всякой всячине. Он смышленый мальчик.
Рука Джейн вздрогнула — материнская гордость?
— Ему нравятся схемы, как и мне.
— Что вы имеете в виду?
— Это трудно объяснить. — Он сделал неопределенный жест. — Ему хотелось перекусить, но ему обязательно нужны были сухие палочки, причем разложенные определенным образом…
По
— И вы дали ему перекусить?
Я позволил себе отвлечься, и Джейн высвободила руку.
— Он попросил.
«Ему нравится перекусить перед ужином, даже если он не голоден, — захотелось мне объяснить. — Это такая игра».
Но Ходжкине спросил о чем-то другом.
— Нет, в это мы не играли.
«А во что вы играли?» — хором, но молча спросили мы с Джейн, а Ходжкине произнес то же вслух.
Тед отвернулся.
— Да ни во что… ничего особенного. Есть такая игра, называется «дикий детеныш».
Он описал примерно ту игру, которую мы знали. И развел руками, как будто собираясь играть.
Тогда Ходжкине взялся за него как следует, но не смог заставить его признаться ни в каких сексуальных поползновениях. В конечном итоге он перешел к следующему пункту:
— Когда он ушел?
— Не знаю.
— Вы не знаете?
К этому времени Джейн сидела, по-борцовски обхватив ногой мою ногу, в таком напряжении, что готова была нанести удар.
Тед закрыл лицо руками:
— Я… не уверен. У меня бывают приступы. Это долго рассказывать. Я потерял сознание, вам ясно?
Неясно.
Ходжкине нахмурился.
— Я говорю правду.
— Хорошо. Что вы с Алексом делали перед тем, как вы потеряли сознание?
— Играли, я же вам сказал.
Допрос продолжался в том же духе. Сакс рассказывал обо всем до того момента, когда, как он утверждал, он потерял сознание. Но Алекс тоже не рассказывал ничего лишнего. Они оба что-то скрывают? Что бы ни таилось за этой завесой, проникнуть за нее не удалось ни запугиванием, ни вкрадчивыми расспросами. Знаменитый психотерапевт Карл Роджерс утверждал, что однажды в своей практике он вывел шизофреника на чистую воду за несколько месяцев, но на аудиозаписях остались периоды молчания продолжительностью до пятнадцати минут, да и вообще неясно, удалось ли Роджерсу — или его пациенту — действительно добиться чего-то путного.
Я не мог выкинуть из головы выражение лица Алекса, когда мы сказали ему, что полиция поймала похитителя. Оно было одновременно восторженное, удивленное, испуганное и печальное. Что касается Сакса, на суде я старался почувствовать к нему жалость, но у меня ничего не вышло. Джейн призналась, что представляла себе, как бы она освежевала его тупым ножом. Ничего этого мы не сказали Алексу, а он и не спрашивал.
Суд закончился через несколько дней. Сакса признали виновным и приговорили к 5–7 годам лишения свободы. В тот день мы забрали Алекса из школы. Когда-нибудь, до того как мне исполнится шестьдесят, мы, может быть, снова почувствуем себя нормально. А когда именно, можно только догадываться.