Шрифт:
– Альфа! – окликнул я. Радостная лайка бегала вокруг меня по снегу. – Альфа, ко мне!
Довольная собачья морда, озорно виляя хвостом, подбежала ко мне и с покорностью дала её пристегнуть на поводок. Сегодня у Альфы будет первая поездка в пристяжной повозке после реабилитации. Не так давно она повредила лапу в одной из экспедиций. Сейчас я вывел её, так сказать, «пощупать снег» перед дорогой. Пока она была на «больничном», её место вожака занимала Айо.
Сегодня Альфа встанет в строй, но не в первых рядах. Пожалуй, посередине ей будет полегче. С этим решением я подошел к дому кинолога Миши
В моей стае присутствуют довольно интересные личности: Герда, Айо, Радон, Плуто, Орион, Кай, Ричи, Альфа, Тайлунг.
Герда и Кай – игривые умные хаски. Они не брат с сестрой. Просто, их нам привезли вместе из одного питомника.
Радон – белоснежный красавец породы Западносибирская лайка. Он прилетел к нам из кинологического института. В темноте он не светится и опытов над ним не ставили. Его содержали при институте, для совершенствования подготовки и обучения.
Плуто, Орион, Тайлунг и Ричи – пушистые Аляскинские маламуты. Очень непоседливые и всё подряд грызущие монстры. Их нам транспортировали со станции далеко юго-восточнее нашей, которую затопило из-за глобального потепления.
Альфа – Восточносибирская лайка. Красивая и статная. Её нам подарил один полярник-исследователь, который на пенсии занялся разведением собак. У Альфы даже какие-то медали есть. Но в экспедицию она их не надевает. Хранит дома на стене нашего кинолога Миши.
Айо – загадочная Тунгусская лайка. Я привёз её с собой. Заметил у неё интересную особенность, когда мы гуляли в лесах тайги. Она всегда чувствует, или даже, знает путь домой. Как бы глубоко и далеко в лес мы не заходили. Она всегда находит сначала меня, а затем дом. Я так привык к этому, что даже перестал брать в походы компас и карты. Я всем говорю, что в детстве Айо проглотила нить Ариадны.
* * *
По всей нашей полярной базе аккуратно и равномерно, словно масло ножом, размазано чистое снежное безмолвие. Настоящий рай интроверта. Как приятно здесь выйти наружу в – 46°С и вдохнуть свежий обжигающий ноздри воздух, а затем выдохнуть живой тёплый пар. Если в аду жара, то рай ледяной, по идее, поэтому здесь – ни души. Ну, кроме малочисленного населения исследовательской станции.
Сегодня ожидается обычный солнечный, насколько это возможно для нашего полярного круга, вторник.
Текущее задание у меня несложное: взять груз в точке А, отвезти в точку Б и вернуться. Никаких новых горизонтов открывать не нужно. Маршрут протоптан и заезжен так, что могу с закрытыми глазами проехать.
С утра я погрузил оборудование с нашей базы. Через полтора часа повезу его в заповедник «Тацита». Учёные там обнаружили какую-то герметичную пещеру с древними микробактериями. У них вертолётной площадки нет, поэтому все поставки идут через нашу базу транзитом.
Перед выездом со станции я зашёл в метеоблок и попросил Ника ещё раз проверить метеорологические данные.
– Скорость ветра: 8 м/с, температура воздуха за бортом: -12°С. Вероятность бурана три процента, – буркнул он мне, запивая слова горячим
Николас – учёный-метеоролог, слегка потёртый опытом. Матёрый полярник с седыми усами и бородой, почти как у Санта Клауса. По совместительству, начальник станции.
Я проверял работоспособность GPS-трекера, облокотившись на стеллаж с оборудованием. В кабинете было тепло. Я уже стоял весь в амуниции и тёплой одежде, поэтому слегка вспотел. Это меня раздражало. Но такая низкая возможность бурана меня обрадовала.
– Если удача улыбнётся тебе, и ты попадёшь в три процента, – Ник, ехидно усмехнувшись, ткнул пальцем в карту сектора на мониторе. – Вот тут будет сторожка. Топи туда.
Я поглядел на монитор, фыркнул, уткнулся в дебри полок и достал оттуда рюкзак:
– Ник, я в курсе, где убежища, и в буран уже ездил. А там, где ты показываешь, вообще остался стоять целым только деревянный туалет.
– Всё будет хорошо, Майк. Я знаю, какой ты неудачник, – прыснул в густую бороду Ник, и продолжил уже серьёзно. – Если отрубится твой личный маячок, то у ездовых есть в ошейниках. Недавно оснастили. Отследим по собакам, главное, не потеряй их. Если связь пропадёт, с ближайшей станции взлетит ЭХО-дрон и «прозвонит» местность. Ну, сразу после бурана. В общем, если что-то случится, группа выдвинется на твои поиски. Моё дело – провести инструктаж.
Я упаковал все свои вещи. Накинул на плечо рюкзак, подошёл к дверям и обернулся. Фигура Николаса горой возвышалась на фоне мерцающих мониторов.
– Я уже взрослый и самостоятельный, – сухо бросил я на прощание.
– Удачи, Майк, – расплылся Ник в бородатой чеширской улыбке.
* * *
– Майк! Майк, приём! – шепеляво кричала рация. – Майк! Буран! Двигайся к убежищу! В таком буране ты ещё не ездил!
– Ник, я знаю! Я уже в нём! – рвал горло я в рацию. – Почему не предупредил? Ты проспал?
– Миш, я тебе богом клянусь, он просто появился из ниоткуда. В одну секунду датч…шшх…шпишли….шхлась как новогодняя гирлянда, – пробивался сквозь помехи Ник. – Какая-то анома…шшитш…шайош…шшшт…уже наготове выдвинуться к тебе, как только стихнет.
– Приём! Ник? – судя по всему, связь отвалилась. На всякий случай, я ещё пару раз переспросил, но в радиоэфире поселилось шипящее молчание.
«Да уж, вот тебе и удача», – подумал я.
Сумасшедший ветер хлестал по глазам и щекам. Острые снежинки добавляли ветру когтей. Буран закрывал собой весь мир, и солнце не могло пробиться своими лучами сквозь него. Он бил слева, пинал справа, давил своими паскалями, прижимал к земле. Стекленела сама душа. Холод собачий, одним словом. Двумя.
Я стоял в упряжке и подстегивал своих лаек. Их было 9. Как греческих муз, как планет, как кошачьих жизней. 9, как кругов ада.
9 моих хвостатых ангелов в шерсти, мчащих меня подальше от ледяной смерти в бесконечной пустыне зимы.
Всё моё человеческое существо сейчас поставлено на карту. У меня в руках вожжи от девяти спасителей, но моя жизнь в их лапах.
Жадно я впился глазами в монитор своей электронной GPS-карты. Я не вижу её на вытянутой руке, приходится подносить, почти впритык, к маске на глазах.