Молочник
Шрифт:
– Можешь не продолжать. Если подумать, то большую часть "преступлений" мы совершили без принуждения, так что, даже действуя из лучших побуждений, мы всё равно можем пострадать. Наверное, мистер Лавгуд был прав, лучше вообще не лезть в это дело, но Гермиона... Я её не люблю, но и не желаю, чтобы девочка пострадала и находилась под принуждением артефакта. К тому же что-то затевается с турниром. Надо что-то делать.
– Анонимное письмо, - предложил брат.
– Помнишь, мы его начали делать? Можно доклеить и отправить Дамблдору, к примеру, с помощью Винки.
– Да, думаю - это наилучший выход. Тащи
Мы достали старые газеты, клей и ножницы, после чего продолжили лепить письмо.
Мистер Дамблдор, я обнаружил эту диадему в одном из заброшенных помещений Хогвартса. Недавно осознал, что этот артефакт подчиняет сознание и заставляет меня совершать ужасные поступки, затем стирает об этом память. Этот артефакт как-то связан с Сами-Знаете-Кем, именно из-за него Гарри Поттер, Джинни Уизли и Драко Малфой стали чемпионами турнира. Артефакт что-то нашёптывал про возрождение с помощью чемпионов.
Аноним.
П.С.: Когда осознал, что диадема влияет на сознание (в декабре) смог от неё избавиться и оставил на ночь в одном из помещений, хотел передать её вам вместе с запиской, но артефакт пропал. Диадему нашёл Гарри Поттер, у него артефакт забрала Гермиона Грейнджер (четвёртый курс Гриффиндор) и, вероятно, попала под её влияние. Она подкараулила меня возле этой комнаты и наложила Империо.
Всё это время я пытался избавиться от заклятья Подвластия, готовил сильное целительское зелье. Вчера вечером Гермиона приказала мне зачаровать Кубок Огня в качестве портала. Я пробрался к кубку и изменил портал. Координаты прикладываю с запиской, которую она мне передала.
После этого я принял настоявшееся зелье, только что избавился от действия Империо. Вспомнив всё, что творил под принуждением, опасаюсь отчисления из школы или даже тюремного срока, но совесть не позволяет оставить всё как есть, поэтому сразу же решил предупредить вас. Надеюсь, эта информация вам поможет.
– Хорошее письмо получилось, - констатировал Деннис.
– Осталось придумать, как его подкинуть. Винки нельзя задействовать, Дамблдор расспросит домовых эльфов и узнает, что она принадлежит тебе.
– Я уже придумал. Фоукс!
В огненной вспышке появился красавец-феникс.
– Урю-рю-рю!
– выдал он радостную трель.
– Здравствуй, Фоукс. Вот это письмо, - я на левую руку надел перчатку из драконьей кожи и протянул птице сложенный пергамент, - надо отнести Альбусу Дамблдору. Только я тебя очень прошу не выдавать нас. Это очень важно, информация из письма может спасти жизни нескольким ученикам.
– Рю!
– с серьёзным видом кивнул феникс и застыл в ожидании.
Пусть до доктора Дулиттла мне далеко, но всё же понял, что птица согласилась доставить корреспонденцию и не выдаст меня, по крайней мере, пока получает свою дозу "наркоты". Я наставил на феникса палочку.
– Волуплатио!
Через
– Жги!
– резко воскликнул я.
– Что?!
– опешил Деннис.
– Я говорю - жги улики! Чернила уничтожь с помощью Эванеско и спали к чёрту все наши эссе.
– Колин, с клеем и газетами понятно, а домашку зачем жечь?
– удивился брат.
– Дэн, до меня только сейчас допёрло, как мы ступили. Ладно феникс, он наркоша и не умеет говорить, так что с высокой вероятностью не сдаст нас. Но слова в письме мы зачёркивали чернилами! Почерковедческую экспертизу не сделать, а вот состав чернил сравнить - запросто. Мы весь год одними и теми же чернилами эссе писали. Их все срочно надо сжечь.
– Курва!
– вырвалось вместе со стоном у Денниса.
– Вот почему у тебя всё через одно место?
– Потому что мы родственники и тупим одинаково.
– Перья тоже надо сжечь!
– спохватился брат.
Лето, жара, а мы как два придурка топим плиту-печь в палатке, внутри стоит жуткая жарища, ещё я в панике забросил всё сразу и усилил горение заклинанием Пиро, к тому же развеял Гурбайтов огонь. Пламя полыхало так сильно, что искры вырывались из трубы. Пришлось накладывать на трубу более мощное Эванеско.
После того, как вернулся из комнаты в палатку, ощутил всю разницу температур, словно в сауне оказался. Пришлось снять пижаму. Дэн повторил за мной. Снимая штаны, он споткнулся и рукой задел чайник, который тут же перевернулся. А чайник у нас добротный, на три литра, к тому же он был полный и стоял рядом с плитой. Когда встречается вода и раскалённая поверхность, то происходит вполне закономерная реакция - испарение. Раздалось шипение. Мы отпрыгнули от плиты, чуть не получив ожоги от быстро распространяющегося облака пара, которым заволокло всю палатку. Если до этого мы были в жаркой сауне, то моментально оказались в ещё более горячей русской парной.
– Ад! Это настоящий ад!
– простонал Деннис.
– Нет, Дэн - это не ад... Мы голые и потные, жар, пар... Это русская баня! Расслабься и наслаждайся.
– Не может быть, чтобы люди могли добровольно ходить в места, где настолько адское пекло, - с уверенностью заявил Деннис.
Я взмахнул палочкой и трансфигурировал полотенце в дубовый веник. Второй взмах и слова заклинания - простынь на кровати превращается в деревянную поверхность. Заклинанием Агуаменти смочил веник. Отложив палочку, вручил веник брату, лёг животом на кровать и сказал:
– Ничего ты не понимаешь в русской бане. Бей меня веником!
– Колин, ты свихнулся?
– со стоном вопросил брат.
– Бей, пока жар не спал.
– Ну, всё, у брата крыша поехала. Он стал мазохистом...
– пробормотал Деннис.
– Дэн, не мнись, как школьник перед витриной магазина мётел, лупи!
Деннис слегка шлёпнул меня веником.
– Это что сейчас было?
– с сарказмом вырвалось у меня.
– Что за детские нежности? Лупи со всей силы.