Монгол
Шрифт:
Голова Тогрул-хана напоминала череп мертвеца, и в свете огней по лицу его тек пот, он гримасничал, как старая обезьяна.
Темуджин неторопливо наполнил чашу и поднес ее к губам, а потом медленно и с удовольствием ее осушил. Он вытер рот и от удовольствия громко крякнул.
— Никогда прежде мне не доводилось пить подобный нектар, — заявил он с мальчишеской улыбкой названому отцу.
Тогрул-хан крепко-накрепко сжал его руку. Казалось, его пальцы пронзили плоть и уцепились за кость. Темуджин был поражен силой старика. У Тогрула глаза сверкали, словно красные потухающие угли.
— Продолжай, — горячо
— Кажется, я уже выпил предостаточно, — без смущения сказал Темуджин.
— Нет. Продолжай! — гневно возразил старик.
Темуджин снова налил вино в чашу и не торопясь выпил. Окружение хана было привлечено необычным выражением лица своего повелителя, пытаясь разобрать хотя бы слово, но громкая музыка, крики и смех не давали им такой возможности.
Темуджин поставил чашу, утер губы и с дружеской улыбкой обратился к Тогрул-хану. Глаза гостя сверкали, как изумруды.
— Никакой безопасности, никакого покоя, никакого порядка, — тихо сказал он. — Вы теряете свои караваны, и горожане в злобе кусают пальцы, но сделать вы ничего не можете. Уйгурские, караитские и мусульманские купцы не по своей воле расстаются с богатыми караванами на северном пути из Китая, Самарканда или Бухары. Они теряют караваны и на южных путях из Алтая! А горожане посиживают в своих садах и оплакивают свои потери! И почему? — Он презрительно возвысил голос и оторвал от своей руки болезненно сжавшие ее пальцы старика. — Потому что вы не умеете думать. Вы лишь хотите получать больше богатств! Вам и в голову не приходит, что люди, бродящие по степям, давно желают объединиться. Они жаждут получить вождя, с которым будут уверены, что получат пищу, безопасность и покой. Сейчас мы действуем, как можем, а вы теряете свои богатства, потому что не знаете вождя, на которого можно опереться. Того, кто объединит всех кочевников, будет их держать в руках и подкармливать с помощью ваших денег.
Тогрул прихватил желтыми зубами сухие губы, и его глаза сверкали под тяжелыми нависшими веками, и он снова кинул:
— Продолжай!
Темуджин пожал плечами.
— Я уже сказал, что пора положить конец бесконечным сварам и волнениям между голодными и нищими кочевниками. Они не должны мешать движению караванов. Но племена может объединить только сильный человек, которого будут поддерживать ваши богатства и у которого будет много оружия и коней. Только такой человек может дать безопасность вашим караванам. Я верю в это.
Он замолчал, сунул в рот сладость, сделав вид, что больше ни о чем не желает говорить.
Тогрул-хан задумался, сидел неподвижно, только глаза сверкали, да билась жилка на виске.
— Сын мой, — слащаво улыбнулся он, — меня очень заинтересовали твои рассуждения. Расскажи еще. Мне приятно тебя слушать. В твоих речах звучит мудрость.
Темуджин поднял брови и сделал вид, что он смущен медоточивыми похвалами, а потом снова заговорил:
— Мой дядюшка, Кюрелен, рассказывал мне, что добро мира выражают поэты, философы и мудрецы. Но кого интересует добро? Тебе известно, что мир принадлежит торговцам и тем, кто делает оружие. — Он насмешливо усмехнулся, и в его глазах можно было прочитать издевательство и презрение. — Я уважаю твоих купцов. Для них я лишь нищий кочевник, которому не известно, когда в следующий раз ему удастся поесть. Для них превыше всего
Темуджин вытер липкие руки о белоснежное полотно и сказал так тихо, что Тогрул сначала не распознал в его словах ненависти и угрозы:
— Я ненавижу купцов! Но больше всего я ненавижу тех, кто думает только о том, как бы набить брюхо и поразвлекаться с женщинами. Тебе, уверен, вскоре придется с такими людьми столкнуться и принять во внимание их желания, или ты умрешь! Тебе необходима поддержка умного человека, который ненавидит их. Он должен подчинить их своей воле и вести туда, куда пожелает, должен уметь защищаться и не мешать вам процветать. Беднякам нужно немного хлеба и вина, а их ненависть он должен будет направить туда, куда выгодно ему. Он должен попытаться все это исполнить.
Темуджин замолчал, вокруг раздавался хохот и крики, а старик и юноша, не мигая, уставились друг на друга. Лицо Темуджина было твердо и спокойно.
Тогрул наклонился к Темуджину и что-то зашептал, пока того не замутило от его горячего и вонючего дыхания.
— Но где же найти такого вождя?
Темуджин не отводил от хана взгляда и после долгой паузы пожал плечами, равнодушно заявив:
— Кто знает!
Молодой воин снова налил себе вина и медленно осушил чашу.
Тогрул с трудом переводил дыхание, и лицо его кривилось, он смотрел в сторону приближающегося слуги, который нес на серебряном подносе две золотые чаши, украшенные камнями.
— Господин, вот вино, которое вы приказали подать, — сказал слуга и поклонился Тогрулу.
Тогрул-хан взглянул на чаши, а Темуджин равнодушно взирал на них, делая вид, что не знает, в чем дело.
Некоторое время Тогрул пристально смотрел на чаши, а потом, изобразив на лице кисло-сладкую улыбочку, покачал головой и отослал слугу прочь.
— Мне не нравится это вино. Уберите его с глаз долой.
Слуга поклонился и унес серебряный поднос.
Темуджин усмехнулся, а Тогрул-хан снова стал делать вид, что просто обожает гостя, он заговорил ласково:
— Темуджин, ты — странный юноша, но я тебя люблю! Я хочу преподнести тебе небольшой подарок, чтобы показать мое расположение к тебе.
Сказав это, он достал парчовый мешочек, развязал тесемку, и в свете огней засверкали золотые монеты. Тогрул завязал мешочек и бросил на колени Темуджина, затем снял с пальца массивный перстень и надел на палец Темуджина.
— Вот, сын мой. Теперь тебе известно, как я тебя люблю! Я — твой названый отец и торжественно напоминаю о нашем священном обещании друг другу. Ты никогда не должен забывать об этом!
Он склонил голову к плечу Темуджина, обнял юношу.
Приближенные Хана раскрыли рты от изумления. Друзья Темуджина разразились радостными криками, потрясая поднятыми руками. Люди Тогрул-хана изумленно молчали.
Когда пришло время идти спать, Тогрул сказал своему названому сыну:
— Я долго размышлял над твоими словами. Ответь, каким образом даже очень сильный человек сможет объединить все кланы, если в них полно грабителей и убийц?
Темуджин поднял руку, медленно сжал кулак, как будто что-то раздавил, затем прошептал: