Мой далекий близкий
Шрифт:
Усевшись на стул, кинула взгляд на Влада, он был занят поисками и не обращал на меня внимания. Открыла конверт и нутром почуяла: оно. Пресловутый компромат, из-за которого весь сыр-бор и начался.
Внутри была флешка и листок. Я нервно сглотнула, прочитав написанное на нем. Боже, да разве такое возможно? Аккуратно свернув, быстро сунула листок в карман. Вовремя, Влад как раз обернулся, и я поймала его взгляд.
Он перевел свой на конверт в моих руках, а когда вернулся обратно к глазам, я кивнула, увидев немой вопрос. Влад сделал шаг в мою
— Стой на месте, — сказал немного дрожащим голосом, наведя пистолет на Влада. Тот, кажется, обалдел от такого поворота. Я, если честно, тоже. Даже не знаю, от чего больше: оттого, что здесь появился мой брат, или оттого, что в его руках пистолет.
Влад приподнял руки вверх, как бы говоря, что сдается.
— Не делай глупостей, — сказал брату. Тот только усмехнулся.
— Илья, — наконец ожила я, вскакивая со стула, — что происходит?
Брат посмотрел взглядом, полным нежности и боли одновременно.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я.
— Ну давай, — подал голос Влад, — расскажи ей.
— Тебя не спросил, — бросил брат ему, — Ася, я все тебе объясню. Сейчас нам надо уходить.
— Она с тобой никуда не пойдет, — снова высказался Влад.
— Не лезь, — повысил голос Илья.
— Влад на нашей стороне, — сказала я тихо, чем вызвала смех брата.
— Серьезно? На нашей? А ты спроси у него, Драгунский и его ребята, торчащие неподалеку, откуда тут взялись? С неба свалились?
Я перевела взгляд на Влада, он сжал зубы.
— Влад, — позвала его, он, бросив взгляд, выдохнул.
— Ась, все не так, как ты думаешь, — начал говорить, но я перебила:
— Драгунский с тобой заодно, да? С самого начала? Поэтому нам никто не вставлял палки в колеса? Он нас прикрывал?
Влад снова вздохнул, но потом сказал:
— Да.
Я наконец засмеялась. Ладно, ничего неожиданного, правда ведь?
— Иди ко мне, Ась, — снова позвал брат, — это ведь компромат? Бумаги — наш шанс уйти.
Я сделала шаг в сторону Ильи, а Влад тут же сказал:
— Не верь ему, Ась.
Я повернула голову в его сторону.
— Ты ведь видела документы и расписку. Шилов не просто так их тебе послал.
— Что? — Илья уставился на меня.
— Да, — хмыкнул Влад зло. — Мы прекрасно знаем, что у вас с Косницыным были причины желать смерти Шилова. Один должен денег, другой вечно под гнетом компрометирующих бумажек. А так хотелось свободы, да, Киреев?
Илья зло усмехнулся.
— Да что ты знаешь, Минаев? Что ты знаешь, чтобы судить меня?
— Я знаю достаточно. Знаю, что Косницына не было в день убийства там, где у него якобы алиби, хотя несколько человек подтвердило его местонахождение. А еще знаю, что ты, скотина такая, продал свою сестру.
Влад выплюнул эти слова в лицо Илье, а ощущение, что меня разнесло прямо сейчас на осколки.
— Что? — прошептала я, глядя на Илью. — Ты же…
Илья рыкнул, словно от бессилия.
— У меня не было выбора, Ась. Шилов пришел ко мне, предложил долю в фирме, если я сыграю в его пользу. Чтобы ты поверила, что он уничтожил меня, и сдалась. Я не хотел, но он обещал уничтожить на самом деле. И я… согласился.
— Двадцать процентов в фирме неплохая компенсация, да? — хмыкнул Влад, снова поймав злой взгляд Ильи.
— То есть не было никакого банкротства? — спросила брата.
Илья покачал головой.
— Прости меня, Ась. Прости. У меня не было выхода.
— Ты еще скажи, что Шилова ты решил убить из-за Аси.
Брат бросил на Влада очередной злой взгляд. Зачем он его провоцирует?
— Ты ничего не знаешь, Минаев, чтобы меня упрекать. Он бы ее убил, понимаешь? Она после тебя и так в труп превратилась. В психушке лежала, а потом еще несколько лет на таблетках… Еле вытащили обратно. А Шилов ее раздавил, попользовался и выбросил. И мы опять ее вытаскивали, потому что она подсела снова на антидепрессанты. Живой труп, понимаешь, Минаев? И когда он пришел ко мне и сказал, что решил снова ее вернуть, я не мог этого допустить! Пусть если хочет, обанкротит, по миру пустит. От нее же ничего не останется.
Я стояла, покачиваясь, по щекам текли слезы. Я не хотела этого разговора, не хотела, чтобы Влад знал, что я собирала себя по кусочкам и не собрала, что один пазл так и не подошел к другому, и Ася Киреева осталась получеловеком, зависимым от лекарств и подверженным нервным срывам со съезжанием с катушек. Я хотела, чтобы он помнил меня той девчонкой из Комарово, ясной, светлой, счастливой.
Влад словно каменел, пока Илья говорил, на брата даже не смотрел, не сводя с меня глаз, полных боли.
— Андрей не хотел меня убить, — сказала едва слышно, но мой шепот словно заставил Илью замолкнуть. — Не хотел… Он хотел меня спасти, вытащить. Но не знал, как. А я… Я сама не хотела.
Закрывалась, пряталась, выстраивала стену, потому что не могла представить, что я вдруг стану счастливой с кем-то еще. Словно у меня не было на это сил или какого-то права. Словно счастье, которого все ищут, для меня стало самым большим страхом в жизни. Потому что с ним об руку неразрывно шла боль, уничтожающая все на корню. А от меня и так немного осталось после первой взрывной волны.
На несколько секунд установилась странная тишина, нереальная. Потом я спросила:
— Так это, правда, вы убили Андрея?
И посмотрела на брата. Он от этих слов дернулся.
— Он пригрозил, что посадит меня за решетку, — сказал вдруг спокойным голосом, словно в один момент перестал нервничать. — Косницын давно на него зуб точил, потому что торчал кучу бабла, а отдавать не хотелось. Вложил бабки в какую-то турбазу, но доход себя не оправдал… А Шилов требовал бабло, начислял проценты… Вот Артем и придумал… Я должен был обеспечить ему алиби. Он же биатлонист, стрелять умеет. Вот и выстрелил…