Мой любимый директор
Шрифт:
Насмешливо фыркаю.
– Ага, ты еще на этого жениха позарься, тогда точно без волос останешься, потому что я тебе их все повыдергиваю, так и знай!
Лицо Стаси вдруг делается виноватым.
Она молчит, сопит в обе дырочки, кусает накрашенную розовым блеском губу.
А потом вдруг выдает то, чего я никак не ожидала от нее услышать:
– Кать, ты извини меня, пожалуйста. Я повела себя как свинья. Понимаю, что это не оправдание, но когда ты позвала меня дружкой и познакомила с женихом, я так сильно тебе завидовала… Короче извини.
Смотрю
Кажется, совесть и вправду ее скрутила не на шутку, раз она разразилась такими речами.
Прислушиваюсь к собственным чувствам и понимаю, что злости на Стасю у меня больше нет. Совсем нет, будто кто стер.
– Вообще-то мне надо сказать тебе спасибо, - признаю со вздохом. – Не влезь ты в наши с Антоном отношения, я бы была уже за ним замужем. А, как ты сама сказала, это еще тот козел. Я рада, что этого не случилось. Боженька отвел… с твоей помощью.
Стася слабо улыбается, и вдруг говорит:
– Не знаю, важно или нет, но Антон скорешился с какой-то блондинкой. Он бросил меня сразу после того, как она к нему подошла в его кафе. Вредная такая…
Вредная блондинка. В моей голове тут же начинают работать ассоциации.
– Как она выглядела? – спрашиваю, прищурившись.
– Эффектная такая, фитоняшка, - пускается в описание Стася.
Минуты три расписывает, какая эта фитоняшка оказалась нахалка, как в один миг приковала к себе интерес Антона. Даже посулила ему помощь, чтобы помириться со мной.
– Я потом спросила у Антона про ту девку, он назвал ее Марией. Знаешь ее? – спрашивает Стася.
У меня больше нет сомнений. Мегеровна! Она, сучка крашеная, больше некому.
– А вот за эту информацию искренне тебе спасибо, - улыбаюсь бывшей подруге.
В этот момент дверь моей квартиры открывается, и на пороге показывается Слава. Держит мобильный экраном ко мне и говорит:
– Кать, ты в курсе, что ты мне сейчас пишешь в мессенджер?
Смотрю на него удивленно. Развожу руками, показывая, что телефона у меня нет, соответственно, писать ему я никак не могу. Мобильный в сумочке, которую я оставила на полке в прихожей.
– Ну я, собственно, и сам уже догадался, что что-то тут не чисто… - кивает он.
– Стася говорит, что Антон с Мегеровной спелись, - сообщаю ему только что полученную информацию.
– Ага, так и подумал, что без этой стервы не обошлось, - говорит он с опасным блеском в глазах.
Глава 47. Славная девочка, Мария
Вячеслав
Я стою возле двери в квартиру Дмитрия Васильевича Логинова, отца Марии, и теперь совершенно точно бывшего бизнес-партнера.
Мне не открывают, но я настойчив. Продолжаю вдавливать палец в кнопку дверного звонка.
Я, конечно, и сам мог бы устроить Марии адскую жизнь за все те выкрутасы, что она умудрилась провернуть, пока меня не было. Но думаю, в данном случае лучше вмешаться ее отцу. Ибо тут налицо клиника.
Естественно, я изначально понимал, что Мария – не
Даже когда мы встречались…
Очень уж ярко она умела скандалить, очень уж любила мной манипулировать. Причем если в первый год я принимал все за чистую монету, со временем научился это видеть, понимать, что и зачем она делала. Наверное, поэтому я на ней так и не женился. Все ждал, что она повзрослеет, изменится, но этого так и не произошло.
Что меня держало рядом с ней?
Я думал, что любил ее.
Это очень яркая жизнь – когда ты ругаешься с кем-то, а потом бурно миришься через постель, да так, что искры из глаз. Американские горки, на которых меня через какое-то время попросту укачало. Стало буквально тошнить от ее попыток взбодрить наши отношения через негатив. А спокойно жить Мария попросту не умеет.
Теперь я гусь ученый, понимаю, то была не любовь… Любовь, она не такая.
Только с Катей я понял, что настоящая любовь – это в первую очередь доверие. Когда ты можешь быть собой рядом с дорогим человеком. Не ждать подвоха, а просто расслабиться и наслаждаться чувствами. Не наигранными при помощи скандалов и последующих примирений, а настоящими. Они просто есть, причем такие яркие, что их не съест даже быт.
Любовь – это когда тебе не надо что-то из себя изображать, когда ты можешь быть полностью открыт. А тебе в ответ возвращается то же самое.
Именно поэтому я вчера предложил Кате просто помириться после того, как вытолкал взашей Антона. Не стал предъявлять ей сообщения, которые она якобы мне писала. Потому что уже после рассказа Инги смекнул – они не от нее. Не могла девчонка, искренне признававшаяся мне в чувствах при тысячах своих подписчиков писать ту ересь, которая хранилась в истории моего мобильного.
Я убедился в своей правоте, когда получил новые сообщения от абонента «Катерина», тогда как Катя была уже рядом. Рассказ ее бывшей подруги только подтвердил мои догадки.
Я смотрел на Катю этой ночью, когда она признавалась мне в том, как волновалась, как хотела все прояснить. И видел ноль хитрости, ноль желания попытаться меня измучить чувством вины или заставить что-то сделать. Она просто открыто говорила о том, что любит меня, что рада нашему примирению. И что очень страдала все эти дни.
Я вчера извинился перед Катей раз двадцать. Не потому, что она этого требовала. Она, наоборот, просила меня прекратить, плакала и говорила, что полностью мне верит.
Я извинялся, потому что придурок!
Как я мог оставить ее рядом с Марией? Разве я не знал, на что способна эта змея?
За все, что она сделала, мне хотелось задушить ее собственными руками.
Впрочем, такого даже я предположить не мог, а ведь думал, что неплохо знаю свою бывшую.
После того, как мы с Катей помирились, прошел всего день. А у меня такое ощущение, что я постарел на пару лет, учитывая сколько у меня на руках информации про выкрутасы Марии. Совершенно очевидно, что она психически нездорова, я бы даже мог отправить ее в психушку или с легкостью обратиться в полицию.