Моя месть. Шах, тебе мат!
Шрифт:
– Галина Сергеевна, если честно, мне все равно. В первом я была. Интерьер богатый, кухня вкусная. Второй не знаю. Он, вроде, совсем новый. А мальчики ваши, что хотят?
– Наши мальчики, - женщина делает акцент на слове «наши», - заявили: им пофиг. Дима как всегда высказал мнение, что лучше бы дома картошки жаренной поели со сковородки.
Последняя фраза у меня вызывает приступ хохота.
Потому как несколько дней назад, когда мы вернулись с партнерского ужина в квартиру Роман, то
Зайдя через несколько минут, я увидела умильную картину: Зорин чистил картофель.
Не могла не составить ему компанию.
В четыре руки мы быстро все подготовили и постругали клубни соломкой.
Жарил Роман картошку сам. На сале. Получилось ужасно вкусно.
Несмотря на позднее время мы умяли содержимое сковороды.
Как алаверды, утром удивила Романа блинами.
Их я успела приготовить, пока он тягал железо в тренажерке.
Во время завтрака Зорин урчал, как большая дикая кошка.
– Галина Сергеевна, давайте все же во втором посидим, - прерываю рассуждения мамы Романа.
– Ой, мне сыночек ваш настойчиво звонит.
Даже толком не успела попрощаться, сразу приняла звонок наследника Зориных.
– ЖенюлИ, вы чего с мамой трещали так долго? Обеим звонил несколько раз. Все занято было, - слышу в голосе романа удовольствие.
– Любопытство кошку сгубило, - фырчу в ответ.
После снова рассказываю про дизайнера, ивент агентство, пригласительные, рассадку, Асунта Мадре, где будем ужинать вечером.
– Лучше бы дома картошки нажарили, - хмыкает Роман, чем снова заставляет меня расхохотаться.
– Что уже с маман обхихикали и этот вопрос, да?
– Аха, мама про отца рассказала аналогичную историю. Ну, когда он, как и ты, картоху жарил.
– Да-да, ты, ЖенюлИ, запомни, мы с батей не мажоры-белоручки.
– Да, это я уже поняла, Ром. Все, приехала в бюро. Потом напишу тебе.
– Жень, подожди, - слышу в голосе Зорина напряжение.
– Я хотел сказать. Нет, попросить.
Молчу, жду пока Роман «родит» то, что зудит в его мозге.
– Женя, я понимаю, что мы оба люди с багажом в личном плане. Но…Хочу, чтобы ты свой оставила в бюро. Думаю, ты понимаешь о чем я?
Роман замолкает, но я чувствую, что он еще не все сказал. Вернее, не сказал то, что его беспокоит и нервирует.
– Ты увольняешься, Женя! Твой БОСС остается в твоем профессиональном прошлом, - продолжает Зорин после паузы.
– Я не хочу о нем слышать ни-ког-да!
– Я услышала Вас, Роман Дмитриевич.
– Это отлично! Но…Я хочу, чтобы ты это поняла и запомнила!
– со сталью в голосе произносит Зорин.
– Роман Дмитриевич, разговор в таком тоне мне крайне не приятен. Может, Вы поторопились со своим решением жениться на мне? Может стоит
– говорю мягко, фактически мырлычу.
– Я хочу, чтобы Вы услышали меня и подумали над моими словами.
На последней фразе, мысленно чертыхаясь, нажимаю отбой.
Закидываю номер Зорина в черный список, чтобы не мешал мне нормально поговорить с Шахом. Но…
Мысленно благодарю его, что дал мне заряд своей отрицательной энергией.
В приемной Вероника меня встречает настороженно. После приветствия ловлю на своем языке вопрос: «Что, Ника, случилось?!
– но просто молча смотрю на помощника.
Девушка кивает головой в сторону двери шефа.
– Яков Рубенович ждет Вас, Евгения Юрьевна…
Перед входом делаю вдох-выдох и представляю вокруг себя стеклянную сферу.
Зайдя внутрь, ровно здороваюсь с Шахом.
Он сидит за шахматным столом и один разыгрывает партию.
– Привет, Жень! Сыграем?!
Яков смотрит на меня выжидающе, словно готов к моему отказу.
Вместо слов киваю головой.
Фигуры расставляем молча.
Разыгрываем первый ход.
– Реально решила уйти из бюро? К Мазай пойдешь?
– интересуется между делом Шах.
– Ухожу. Сама к себе…
– Решила кабинет открыть?
– Угумс, - думаю, как пойти дальше.
– Занимаюсь этим уже. Кто это брюнетка, Яков? Ты ее снова к матери поселил?
– Это что тема для осуждения, Жень?
– А почему и нет, Яш. Я с дочерью твоей час назад общалась. Маше помощь психолога нужна. Это тебе для сведения. Но… Она мне частично рассказала про эту брюнеточку и про твою клятву умирающей жене…
Переставив фигуру, поднимаю глаза и смотрю пристально на Шаха.
Он тоже не отрывает взгляда от меня. Но…
Невозмутимости Якова можно аплодировать стоя. Неожиданно для себя провожу параллель между безупречно-выдержанным Шахом и импульсивно-взрывным Зориным. Последний, к сожалению, проигрывает.
Меня эмоциональные качели Романа часто удивляют и раздражают.
Зорин очень старается быть хладнокровно-невозмутимым, только это ему дается с трудом и лишь благодаря врожденному упрямству.
– Девушку зовут Лилия. Увидел ее на заправке. Она приезжала к матери в онкоцентр. Пропустила последний автобус. Плакала. Я ей помог, - тихо и без единой эмоции на лице произносит Яков.
– Поселил пока в квартире старшего сына. Если помнишь, он уехал работать заграницу. Ты поэтому взбеленилась, Жень?
– Знаешь, сначала думала, что поэтому, Яш. А потом поняла: нет…Просто пришло время уходить. Я выросла, - говорю, и делаю ход, приближающий меня к победе.
Шах смотрит на меня и свободной рукой кладет на стол стол красную бархатную коробочку.