Моя неотложная помощь

Коротаева Ольга

– Нет, – осаживаю его и, подавив желание выставить мужа идиотом, качаю головой. – Всё не так. Дядя Женя застрял, и доктор помогает ему освободиться. Это всё. Поэтому, пожалуйста, посиди здесь!

– Ла-адно, – недовольно бурчит он. – Но только потому, что больше ты не требуешь его папой называть.

Я останавливаюсь около двери и на миг прикрываю глаза, ругая себя за идиотское поведение влюблённой дуры. Справившись с подступившими слезами, оборачиваюсь и серьёзно обещаю Артёму:

– Больше никогда тебя не попрошу ни о чём подобном.

– Хау! – важно

кивает Артём и любовно оглаживает рогатку.

Я с облегчением закрываю дверь и спешу вниз разруливать только что созданный мной бардак. Судя по звукам, стонам и причитаниям няни, можно предположить, что снять горшок не так-то легко. Марк кружится над завывающим от боли Женей и приговаривает:

– И так не выходит. Не понимаю, как он вообще на вас налез!

– Всё эта ведьма… – рыдает Лена. – Женя! Женечка-а-а!

– Верно, – объявляю, входя в комнату. – Это всё колдовство. Так что, доктор, попрошу удалиться. А если заберёте первую пострадавшую, то даже не прокляну!

Марк поднимается и говорит со всей серьёзностью:

– София, горшок необходимо немедленно снять.

– Меня зовут София Олеговна, доктор, – холодно поправляю я и хищно дёргаю уголком рта. – Спасибо за то, что освободили девушку, а с мужем, уверяю, я уж как-нибудь сама справлюсь!

– Разбивать горшок нельзя, – торопливо предупреждает Марк. – Стекло толстое, пациент может пострадать.

– Я не против, – покосившись на оголившееся плечико няни, бормочу я, а потом поспешно исправляюсь: – Не против помощи, но вижу, вы не справляетесь. Идите, а я вызову спасателей. У них кроме волшебного вазелина ещё и магический напильник есть!

Беру в руки сотовый, набираю номер, а Марк неохотно поднимается, но видно, что признавать поражение ему не хочется. Приподнимаю брови и указываю взглядом на дверь, а сама прошу прислать специалиста и обещаю оплатить срочный вызов.

– Эй, – прикрыв ладонью телефон, обращаюсь к няне. – Одевайся. Если через минуту не испаришься из моего дома, позвоню в агентство и расскажу, какие дополнительные услуги оказывает их работница.

Побелев, как простыня, Лена вскакивает и бежит туда, где, должно быть, осталась её одежда. Марк несколько секунд топчется на месте, а потом всё же идёт к выходу. Я улыбаюсь, радуясь, что всё более-менее легко получилось, но слышу боевой клич индейцев, а затем короткий свист и звон разбитого стекла.

Марк застывает на месте, я медленно оборачиваюсь к мужу, смотрю в его круглые от изумления и ужаса глаза, а потом замечаю быстро набухающую шишку на лбу. А рядом ещё одну, чуть левее и выше – третью. Потрогав их по очереди, Женя закатывает глаза и валится на пол. Я растерянно смотрю на бесчувственное тело, не зная, отменять ли теперь вызов.

Рядом встаёт Марк и глубокомысленно изрекает:

– Как и раньше, София Олеговна страшна в гневе. Только не говори, что не узнала меня, не поверю. Так и быть, по старой дружбе перевяжу твоего рогоносца и выпишу справку о несчастном случае по неосторожности, а потом подвезу очаровательную горничную до больницы, пока ты её тоже в единорога не превратила.

Молчу,

проглатывая и колючее «не говори, что не узнала» и насмешливое «по старой дружбе», лишь бы этот человек поскорее убрался из моего дома! Наконец моё желание исполняется, но увы, не так, как хотелось.

Глава 5

Что чувствуешь, когда прошлое обрушивается на голову?

Панику! Я вычеркнула Марка из своей жизни и хотела больше никогда с ним не сталкиваться, но вот стою на пороге в шёлковой пижаме на теле и с остатками сна на лице и с ужасом смотрю на букет белоснежных роз в руках человека, которого вчера едва выдворила из дома.

– Что это?

– Цветы, – отвечает Марк как ни в чём не бывало. – Ты больше не любишь розы?

– Не в пять утра! – хмуро смотрю на него и скрещиваю руки на груди. – Ты вообще нормальный?!

– У меня только смена закончилась, – пожимает он плечами и протягивает мне букет.

– Поздравляю, – цежу я и делаю вид, что не замечаю ни умопомрачительного аромата любимых цветов, ни их красоты. – Чего ко мне пришёл? Проверить, не добила ли мужа? Тогда ясно, зачем цветы.

Он ухмыляется, но смотрит серьёзно и настороженно, и я распахиваю дверь шире.

– Он в гостиной. Можешь проверить пульс и всё остальное, заодно подаришь цветы и поздравишь Евгения с предстоящим разводом. Ещё подкинь адресок, куда вчера его любимую няню отвёз… Если не планируешь добавить Лену в свою коллекцию, разумеется.

Марк мрачнеет:

– Солнце, а ты не сильно изменилась…

– Не зови меня так! – вспыхиваю как спичка. – Ты утратил это право пять лет назад!

Он поджимает губы и, сжав цветы до побеления костяшек, напряжённо выдыхает:

– Как скажешь. Тогда я проверю пострадавшего и уйду.

– Прекрасный план, – киваю, радуясь, что Тёмка дрыхнет так, что хоть из пушки пали, и не проснётся. Весь в папочку! – Приводи в исполнение. Да поскорее, мне к адвокату нужно заехать перед работой.

Марк проходит в дом, а затем поворачивает в гостиную, где вчера был придавлен к дивану мужиком с горшком на голове. Я следую за бывшим и, на всякий случай бросив взгляд в сторону лестницы, тихонько прикрываю за нами дверь. Женя сильно храпит, и я ехидно уточняю у доктора:

– Пульс есть?

– Да, – сухо кивает он и, удерживая букет в одной руке, другой осторожно трогает голову пострадавшего. – А ещё, возможно, сотрясение мозга…

– Нечему там сотрясаться, – обрываю я. – Мне ли не зна-а-ать.

Прикрыв рот ладонью, широко зеваю. Женя всю ночь скулил у двери в спальню, вымаливая прощение, и я не выставила этого вурдалака из дома только потому, что сначала хотела поговорить с адвокатом. Всё же я его горшком ударила, а в предстоящем суде это могли счесть домашним насилием. Мне требовалось быть крайне осторожной при разводе, чтобы не пострадал Артём. Вряд ли Женя потребует опеку над моим сыном, но кто знает, что будет? Я не предполагала, что муж станет изменять успешной, обеспеченной, красивой и уверенной в себе женщине. Но вот случилось!