Моя НЕвеселая ферма 2
Шрифт:
— Это самооборона! — парировал я, на ходу призывая силу ледяного дракона.
Преградившая мне путь дюжина скелетов мигом покрылась инеем. Проскользив по устлавшему пол льду я врезался в них и разбил на мелкие кусочки.
Страйк!
— Разбойник! — взвыл преследующий меня дед, за что получил огненным шаром прямо в жбан.
Взрыв оказался такой силы, что старые стены склепа затряслись, а половина его и вовсе обрушилась. К счастью для меня, прямо на самую древнюю часть помещения. Вот только на этом обвал не закончился.
Перескакивая сразу по несколько ступеней, я на крейсерской скорости буквально пролетел по темным коридорам и выскочил на свет как раз в тот миг, когда вся конструкция ушла под землю.
А тут меня уже ждали.
Но не только Люциан и Данталея. Рядом с ними замер целый отряд закованных в доспехи рыцарей. Копья и арбалеты были красноречиво обращены на меня.
— Вы обвиняетесь в нападении на лавку достопочтимого Горциуса, — пророкотал один из воинов. — И в пособничестве бесчестному Таросу, опозорившему не только свой род, но и все рыцарство. А еще… — взгляд мужчины поднялся выше меня, — за надругательство над местом упокоения благородных жителей королевства. Идите с нами или будете убиты на месте.
— А еще варианты есть? — я взглянул на Данталею.
Женщина подошла ко мне, забрала из моих рук урну и прошептала:
— Я что-нибудь придумаю. Но прошу, не сопротивляйся. Даю слово, иначе Люциан может пострадать.
— Ладно, — мои руки поднялись вверх, ладонями к рыцарям. — Вяжите. Но учтите, я все делал один.
— Твой друг иного мнения, — воин грозно взглянул на побледневшего Люциана. — Он говорит, что во всем помогал тебе.
— И вы верите менестрелю? — я громко рассмеялся и незаметно подмигнул барду.
Люциан нехотя, но все же кивнул и заикаясь подыграл мне.
— Ну, может я преувеличил… немного… самую малость. Знаете, как говорят? Не солжешь — не получишь красивую историю.
— Ясно. — Рыцарь дал знак своим людям, и они тут же ловко заковали меня в кандалы. Предводитель же обратился к Люциану. — Наказание за ложные сведения — тридцать плетей. На первый раз ты прощен, менестрель. Но больше не попадайся нам на глаза.
— Очень постараюсь, — клятвенно заверил рыцаря Люциан и печально взглянул на меня. — А куда его ведут?
— В тюрьму, — бодро отозвался предводитель и радушно улыбнулся мне. — А потом к палачу.
— А ты ничего не забыл? — набычился я. — Как насчет суда?
Ответ рыцаря меня не слишком обнадежил:
— Не думаю, что тебе повезет настолько.
25. Героями не рождаются
В прошлой жизни в тюрьме мне бывать не приходилось. По молодости и глупости приводы были, но за драки и мелкое хулиганство. А вот чтобы по серьезному залететь на нары — такого со мной не случалось. И дело вовсе не в везении. Пусть характер у меня и паршивый, но человек я законопослушный.
Почти.
И вот, новая жизнь. Дорога приключений привела
А вот мне надо выбираться…
Только как?
В очередной раз подойдя к стене, я коснулся холодных камней и посмотрел на голубоватые искорки, брызнувшие во все стороны. Так тут функционировала защита от магии. Все без исключения заключенные содержались в камерах с защитными чарами. Внутри не работали никакие сверхъестественные силы. У меня даже охладиться при помощи силы ледяного дракона не получалось. Приходилось медленно запекаться в каменном мешке с единственным крохотным окном, за которым раскинулось бескрайнее голубое небо.
Вход в камеру представлял собой решетку с толстенными прутьями. Время от времени мимо нее проходили охранники, внимательно следившие за заключенными. С собой они таскали длинные искрящиеся палки. Этими причудливыми копьями они пользовались при каждом удобном случае, чтобы утихомирить особенно буйных арестантов. Судя по воплям и характерному жужжащему звуку, работало оружие как электрошокер.
Но это лишь догадки. Проверять их на себе у меня не имелось ни малейшего желания. Я тихо-мирно сидел в уголке и размышлял о том, как мне отсюда выбраться. Об адвокатах тут слыхом не слыхивали, как и о правах человека. Управляющий тюрьмой сказал, что слово мне дадут только на суде, если тот, конечно, будет.
И вот с такими вводными меня и заперли в четырех стенах. Остаток вчерашнего дня прошел за скудным тюремным ужином и размышлениями. Потом я воспользовался выработанной солдатской привычкой засыпать в любой ситуации и скоротал время до восхода солнц. Дальше по расписанию шел утренний марафет. Но про личную гигиену тут, видимо, никто не слышал, как и про сытный завтрак.
Подошедший надсмотрщик скукурузил рожу настолько угрюмую, что на ней отражалась вся скорбь этого мира. Сплюнув на пол, он сунул между прутьев кривую кружку с водой, миску сухарей и кусок чего-то отдаленно напоминавшего вяленое мясо.
— А как же комплимент от шеф-повара? — поинтересовался я, оглядывая скудные харчи: в воде что-то плавало, а сухари отскакивали от пола.
— Закрой рот и жри, чё дали! — рявкнул надсмотрщик, обдав меня стойким запахом перегара.
— И как жрать с закрытым ртом, умник?
— Задницей, — осклабился мужик и, крайне довольный своей шуткой, заржал.
— Никогда не думал, что ей можно есть, — мрачно произнес я, наградив собеседника тяжелым взглядом. — Но смотрю, ты ей как-то разговаривать умудряешься. Или это твое лицо?