Мученик Саббат
Шрифт:
— Я не опоздаю.
Гаунт оставил Даура и Харка разговаривающими друг с другом, и захромал через тихий командный центр. У двери он встретил Сержанта Мерина, который заходил внутрь. Мерин резко отдал честь.
— Вообще-то, я искал Комиссара Харка, сэр.
— А я не смогу тебе помочь?
— Я бы не хотел беспокоить вас, сэр,— сказал Мерин.
Главный пункт размещения Танитцев был в схоламе на тринадцатом уровне третьей башни улья. Общежития с двухъярусными кроватями были очищены для размещения солдат-иномирцев. Жалюзи были опущены, люминесцентные лампы
Сорик захромал по проходу между кроватей в общежитии номер пять, обмениваясь тихими приветствиями с теми, кто не спал. Многие были просто в отключке, свернувшись на своих койках, все еще в одежде, и грязи, и высохшей крови, оставшихся с предыдущей ночи.
Сорик и сам очень устал, но он, так же, был обеспокоен и не мог уснуть. Его отсутствующий глаз отдавался болью, как ублюдок.
— С вами все в порядке, шеф? — окликнул его Корбек. Сорик остановился и затопал к койке Корбека.
— Нормально, Колм. Все отлично. Ты меня знаешь.
— В самом деле,— сказал Корбек. Он лежал, вытянувшись в нижнем белье на своей койке, но сейчас он сел и вытащил флягу.
Он предложил ее Сорику, тот взял ее и сел на край койки.
— Отличная штука,— сказал он, облизывая губы и возвращая фляжку. — Хотя почти уверен, что это не сакра? — Это было то, что Призраки начали называть: сакра. Несколько человек, и множество маркитантов и торговцев, сопровождающих полк, стали очень хорошо делать любимый Танитский ликер. Но никто из них не умел делать так же, как оплакиваемый Брагг. Его пойло было всегда самым лучшим.
Ходили слухи, что пойла Брагга осталось несколько фляжек. И эта штука, как какой-то мифический реликт, называлась сакрой.
— В самом деле, нет,— улыбнулся Корбек. — Но я восхищен твоим вкусом. Не так много Вергхастцев могут почувствовать разницу.
Сорик пожал плечами. — Мы распробовали его. До меня доходили слухи, что Рядовой Лилло близок к тому, чтобы довести до ума первый Вергхастский сорт. Он называет его Гак Меня Номер Один. Корбек тихо рассмеялся. — Я знаю. Со всем уважением к Лилло – и по секрету тебе скажу, Домор и Варл приняли активное участие в тестах – Гак Меня Номер Один ослепит тебя и отмоет руки. И тем не менее, это не сакра. А вот это маленькое изделие, которое, я уверен ты со мной согласишься, с отличным запахом и приемлемым послевкусием, с оттенком плойна, ванили и антифриза, произведено нашим дорогим старым Бростином, который, скажем прямо, знает, как варить выпивку. Это самое лучшее, в эти печальные дни после Брагга.
Сорик отхлебнул еще. — У него светлое будущее в производстве нелегальной выпивки, у этого Бростина.
— Итак... чего это ты тут бродишь в такой час?
— Не спится.
— Мне тоже. Чешется все.
— Чешется? — Сорик заморгал здоровым глазом.
— Не так, как было, когда я подцепил что-то у одной из девочек Алексы, уверяю тебя. Боевая чесотка. Кажется, как будто я слишком долго не был в битве. Слишком, слишком долго. Ох, я видел кое-какой пиф-паф на Айэксе, но прошло не так много времени после того. Я чувствую, что мне
Там все началось.
Раненый, Сорик перенес какой-то вид трансформации. Он не мог сказать, что в точности произошло, и поэтому помалкивал. Но это было так, как будто что-то внутри него проснулось. Что-то, как он знал, он должен держать в секрете от своих друзей и товарищей. У него в семье были похожие вещи, хотя они никогда не доставляли достаточно проблем. Он верил, что эта особенность обошла его, до ранения на Фантине.
Там, он знал – просто знал – что Корбек умирает от внутрибольничной инфекции.
Его предупреждение спасло Корбеку жизнь. И это было, всего лишь, началом. С тех пор сообщения приходили все чаще и чаще.
Гак, но он хотел, чтобы все прекратилось.
Хотя, он понимал, что Корбек имеет ввиду. Корбек не был молод – ни один из них – и одно ранение могло закончить их карьеры. Никто их них не хотел этого. Но все еще...
— Не стремись к этому,— сказал он.
— Что ты имеешь ввиду?
— Ты хочешь оказать, что ты все еще молод, молод и полон сил. Но не стремись к этому. Пиф-паф не знает пощады.
Корбек улыбнулся ему. — Я первый офицер самого лучшего полка в Империуме, Агун... И на этом месте я хочу быть еще очень долго. Не беспокойся обо мне. Я собираюсь жить вечно.
— Уверен, что будешь,— сказал Сорик и встал. — Майло где-то тут?
— Вот там,— сказал Корбек, показав большим пальцем.
Сорик зашаркал по проходу. Он видел, как Ларкин спит на нижней койке, обнимая свой лонг-лаз, как любимую девушку.
Сорик замер и огляделся. Что-то... что-то раздражало его. Что-то, что ему даже не надо было открывать свою чертову гильзу для сообщений, чтобы узнать.
Через два ряда коек, он видел Лайджу Куу. Куу лежал на животе на верхней койке, притворяясь, что спит. Но Сорик мог видеть, что коварные глаза Куу открыты, открыты и пялятся на Ларкина.
Он вздрогнул. Куу был тем еще фруктом. Если он что-то имел против Ларкса, то Сорику было жаль бедного ублюдка. Может быть, он должен сказать кому-нибудь о...
Он остановил сам себя. Куу теперь смотрел на него. Сорик отвернулся и пошел дальше. И что он кому-нибудь расскажет? Что у него ощущение? Плохое ощущение? Рукописная заметка от себя самого, в которой сказано, что Куу сумасшедший и за ним постоянно нужно присматривать?
— Что такое, шеф? — Сорик замер рядом с койкой Майло. Самый молодой Призрак растянул свою Танитскую волынку на койке и чистил трубки щеткой.
— Привет, Бринни. Есть минутка?
— Конечно.
Майло отодвинул трубки, чтобы Сорик сел. Старый Вергхастец вытащил из кармана обрывок голубой бумаги.
— Мне нужна твоя помощь. Это щекотливая ситуация. Ты можешь мне обещать, что будешь разумен?
— Конечно,— прошептал Майло, сидя и удивляясь, что за хрень Сорик собирается ему сказать.