Муза
Шрифт:
Я рассмеялся и снова поцеловал его. Наш поцелуй стал еще глубже, и мое тело грозило проснуться, но просто лежать с Амбри в моей постели было приятно. Я подложил руку под голову. Моя вторая рука нашла его руку, и наши пальцы переплелись.
"Спасибо", - сказал я.
"За что?"
"За то, что доверяешь мне".
"Это всего лишь поцелуи", - сказал Амбри. "Глупо скрывать это, я полагаю. Попытка сохранить что-то для себя после того, как столько
Мое сердце упало, и я крепче сжал его руку. "Я думал, не случилось ли с тобой чего-нибудь. Я надеялся, что нет. Но это не глупости. Ты сделал то, что должен был сделать, чтобы защитить себя".
Он нахмурился. "Ты не собираешься спросить меня, какую еще грязную историю я скрываю?"
"Нет. Я здесь, если ты хочешь рассказать мне, но это зависит от тебя, если ты чувствуешь, что готов".
Он закрыл глаза. "Коул Мэтисон... если бы только я встретил тебя в жизни, все могло бы сложиться для меня совсем по-другому".
"Теперь я здесь. И это все еще твоя жизнь, Амбри".
Он перевернулся на спину, взял меня за руку и проследил за моими пальцами. "Ты уверен, что хочешь услышать это? Это не приятно, а скорее... постыдно".
"Я здесь. Я слушаю", - сказал я, внутренне напрягаясь. Боль проступала на поверхности его выражения. "Возможно, это поможет выплеснуть ее наружу".
"Возможно".
Он положил мою руку на свое сердце и держал ее там, устремив взгляд в потолок. Как только я подумал, что он решил отказаться, он вдохнул и заговорил.
"Я говорил тебе, что мои родители родили меня поздно. Мое рождение чуть не убило мою мать, и, хотя мой отец был рад, что у него есть наследник мужского пола, ни у одного из них не было ни сил, ни желания воспитывать меня. И по сей день я не знаю точно дату своего рождения. Я рос в кругу сменяющих друг друга репетиторов и гувернанток. Я редко видел своих родителей и старшую сестру Джейн - дева, которая держалась особняком в западном крыле. Единственным светлым пятном были визиты дяди.
Он был не кровным родственником, а другом семьи. Я называл его дядей. Он был как вспышка света в сером мавзолее Гевера. Веселый парень, всегда угощал меня, всегда ерошил мои волосы, всегда клал руку мне на плечо или находил другие причины, чтобы прикоснуться ко мне. Его привязанность была платонической, пока мне не исполнилось десять лет. Полагаю, именно тогда он решил, что ждал достаточно долго".
О, черт...
Моя грудь сжалась от ужаса. Под моей рукой сердце Амбри учащенно билось, несмотря на его спокойный, покорный тон.
"Он приехал в Хевер в середине лета из своего поместья в Кенте и спросил, не хочу ли я сопровождать его в Лондон. Я, конечно же, согласился. Променять холодный, пронизывающий замок на шумный город? Какой непоседливый мальчишка не согласился бы? Но не успел закрыться дверь кареты, как дядя дал понять свои истинные мотивы. Его привязанность ко мне стала менее чем платонической".
Я
"То первое путешествие разрушило весь мой мир", - сказал Амбри, его взгляд был отрешенным. "Мое детство сгорело за несколько коротких и мучительно долгих мгновений. Мгновенно во всем забытом богом мире не осталось никого, кому я мог бы довериться".
"Твои родители...?" спросил я беспомощно.
"Бросились мне на помощь? Прокляли моего дядю за его деяния и бросили его в темницу?" Он покачал головой на подушке. "Вряд ли. В следующие две недели дядя снова позвонил, чтобы забрать меня в город. Я умолял родителей не разрешать мне этого, но мои мольбы остались без ответа. Они рассердились на мою дерзость и назвали меня неблагодарным маленьким негодником. Меня с криками и пинками затащили в дядину карету, закрыв за мной дверь. В третий раз, когда дядя позвал меня, я спрятался в саду. В четвертый раз я забрался на чердак, и меня пришлось вытаскивать мастеру по оружию". Резкость в тоне Амбри пропала, и его голос понизился почти до шепота. "В пятый раз я перестал бороться".
Мои глаза закрылись, боль и ярость сжали мое сердце в железный кулак. "Господи, Амбри..."
"Я рассказал родителям правду только много лет спустя. Дядя уверял меня, что они никогда мне не поверят и в любом случае отправят меня подальше. Он был прав. В тринадцать лет я, наконец, набрался смелости и заговорил. Мне потребовалось все, что у меня было, но я сделал это". Голос Амбри напрягся. "И мои родители назвали меня лжецом".
"Черт возьми..."
"Они тут же упаковали меня и отправили в Европу с моим наследством. Это был последний раз, когда я их видел. Я перестал быть членом семьи и стал маленьким грязным секретом. И это то, что я чувствовал. Грязно. Стыдно. Как будто я сделал что-то плохое".
Я притянул его ближе. "Нет", - сказал я яростно. "Это была не твоя вина. Ты слышишь меня? Это была не твоя вина. Они подвели тебя. Они все подвели".
"Глупо сейчас переживать из-за этого, не так ли? Это было очень давно. И человечество изобилует историями, подобными моей, и даже намного хуже".
"Это то, что случилось с тобой, и это имеет значение", - сказал я, прижавшись к его плечу. "Это очень важно".
"Спасибо, Коул". Он выдохнул с трудом, прижавшись ко мне. "Мне кажется, что я веками ждал, когда кто-нибудь скажет мне это".
Я обнял его крепче, а потом Амбри отстранился настолько, что мы оказались лицом к лицу.
"Ты не единственный человек, которому я это сказал, но мне кажется, что это ты", - сказал он. "Я думаю, как все могло бы быть по-другому, если бы я говорил об этом больше. Если бы я выпустил боль, которая жила во мне. Я не мог убежать от нее, поэтому мне пришлось стать ею. Я решил, что если что-то можно так легко отнять у меня, то единственный способ выжить - это сделать так, чтобы это было легко отдать". Он слабо улыбнулся. "Но поцелуи... это может быть чем-то, что принадлежит только мне. Я мог бы решать. Небольшая мера контроля".