Мужчина и Женщина. За порогом Рая

Два человека, два голоса, две вселенные, два взгляда…

Сколько там всего позади: океанская пена и земной прах, осколки ребра и живая глина, огонь и вода, небо и земля — а они говорят… они говорят, пытаясь договориться, идут, пытаясь дойти друг до друга.

И даны им слова, чтобы создать язык, и даны им чувства и мысли, чтобы проникнуть в суть самих себя.

Возможно, этот диалог не повторялся с того самого часа у райских ворот. Тогда еще слыша грохот створок, они смотрели на свой бескрайний мир и… И видели его по-разному. И нашли разные

слова. И не поняли друг друга.

Сколько раз они уже встречались под звездами, сколько еще предстоит?.. Бесконечен путь к встрече, бесконечен диалог Мужчины и Женщины. В нем отзвуки войн и шепот любви. О нем муки творчества и бред безумия. С ним рождение и смерть. К нему помыслы и надежды.

Сменим тон. В конце концов, это статья от редакции, а не поэтический вздох.

— Во-первых, следует назвать имена.

— Ладно. Игорь Калинаускас и Ева Весельницкая — авторы этой книги.

— Ну?

— Что «ну»?

— Кто они?

— Просто два непростых человека, решивших поговорить о природе человеческой чувственности.

— Вижу, придется совсем обойтись без представлений и регалий. Тогда хоть тему книги назови!

— Мужчина и Женщина.

Так в противоречивых отзывах и писалась статья от редакции к этой книге. И нам бы очень хотелось, чтобы столько же чувств и разношерстных мыслей возникло и у вас, наши читатели. Чтобы вас застало врасплох удивление от того, что, оказывается, можно и так. Так говорить, так думать, так видеть мир отношений мужчины и женщины. Оказывается, под привычным налетом есть нечто, что мы привыкли не замечать, чего как-то стыдливо опасаемся или просто отвергаем по незнанию. И это удивительно и серьезно, интересно и немного смешно: как же раньше-то не догадались? А может, те, кто догадался, просто забыли сказать?

От симпатии до страсти, от эротики до властолюбия, от вооруженного нейтралитета к обезоруживающей встрече путь только один — постараться понять, почувствовать друг друга. Как? Конечно, что может быть труднее… Но давайте сделаем несколько шагов и приоткроем вон ту неприметную дверь.

Там сидят мужчина и женщина и говорят именно об этом. Прислушайтесь к их словам, интонациям, и вас захватит неуловимая сила этого диалога. В чем она? Может быть, в том, что в нем нет борьбы за власть и первенство. А может, в чем-то другом, что позволяет этим людям говорить о вещах трепетных или настораживающих, просто как о явлениях этой жизни. В умении говорить о том, что традиционно, — тема для желтых шуток или, другая крайность, теоретически-романтических грез.

Имеющий книгу, да прочитает…

— Ты же знаешь, я не люблю говорить на эту тему. Вокруг нее столько банальностей нагородили, что уважающему себя человеку и сунуться в нее страшно.

— Это не честно. Должен же кто-нибудь и не банально поговорить, глядишь, найдутся, кому это будет интересно.

— Ну, смотри. Ответственность на том, кто спрашивает.

— Я, конечно, не знаменитый герой Юрия Германа и за все не отвечаю, но за это отвечу.

Они были знакомы уже много лет. Проверенная временем и множеством неординарных

обстоятельств, их человеческая дружба выдержала немало испытаний, но попытка такого разговора, разговора на равных была для нее внове и внушала ужас перед собственной дерзостью. Но что делать, все когда-нибудь происходит впервые. Чего только не бывает в жизни. Оказывается, бывает и такое.

— Ну, и что ты хочешь услышать на эту «вечнозеленую» тему?

— Все. Все и с самого начала. Так, как будто ничего никогда еще не было сказано, от истоков до вершин. Представляешь, какой может получиться замечательный путеводитель по дебрям или карта территории высшей невнятности.

Так начались эти беседы. Неважно, где они происходили, неважно когда. По большому счету неважно даже, происходили ли они вообще.

Важно только то, что в результате родилось.

С маниакальным упорством, придерживаясь своего первоначального замысла, я взяла на себя смелость привести эти беседы в некоторую систему и предложить их всем, кому надоело плутать в дебрях, которых нет, всем, кто на опыте собственной жизни и переживаний давно заподозрил: «Эх (ах!), и дурят же нашего брата!»

Жить в наслаждении надо уметь так же, как… жить в роскоши.

И тому и другому порой приходится учиться всю жизнь.

Когда мир раскрывается перед нами, мы исчезаем. В глубине раскрывшейся бездны нет ни горя, ни радости, ни печали, ни любви. Там нет ничего, кроме Бога, и тайна Его равно– душия открывается нам. И тогда замолкают все слова о любви и привязанности, потому что они пусты и бессмысленны на фоне его. О какой боли, о какой любви может идти речь? Хочется тем, кто попал туда, никогда не возвращаться, но не позволено. Быть надо! И возвращается человек в любовь и боль, и живет, и бытийствует, и веселится.

Они шли уже бесконечно долго, лес все не кончался, деревья были все такими же высокими, и солнечный свет все так же с трудом пробивался сквозь кроны деревьев. Каждый, кто увидел бы их со стороны, решил, что то ли зарница сверкнула, то ли отблеск солнечного луча преломился так странно, то ли огонек пламени от непотушенного костра пробегает по веткам. Им не было страшно, им было странно и непривычно, потому что в тот момент, когда они впервые встретились, предсказание сбылось. И хотя они всегда знали, что так оно и будет, и давно, терпеливо, с неослабевающим упорством готовили эту встречу, реальность превзошла все их ожидания.

Они встретились на поляне у опушки леса, как было предсказано и оговорено многажды, им не понадобились слова, они всегда знали, что надо делать. Но каждая ощутила это и пережила по-своему. Природа каждой вспыхнула и потянулась к остальным: полыхнул и побежал по веткам лесной пожар, засверкали, вопреки всем законам, на летнем небе всполохи северного сияния, никогда не виданного в этих краях, загудело темное пламя во чреве земли, весело заиграл огонек костра, столь любимый усталыми путниками, как надежда на тепло, уют и дом.