МУЗЫКАНТ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ
Шрифт:
Цитата третья
«… всю войну он [Рихтер] прожил у нас [т.е. в квартире, где жила
Прохорова], причем не проявляя никакого страха [!]. Все равно
ходил через день или каждый день к тете Милице. Я [т.е.
Прохорова] ему говорю: «Тебя же могут арестовать». А он
говорил: «Нет, я иду спокойно, книжку даже читаю по дороге. Они
не будут думать, что я прячусь». Так и вышло».
См. «ХХ век в истории одной судьбы…» (интервью, взятое Т. Головиной
у
А вот исторический контекст, позволяющий должным образом
оценить необычайную храбрость Рихтера:
«… в те [сталинские] годы все работники коммунальных служб, от
дворника до могильщика, входили в наркомат [НКВД]».
См. Альбац Е. Мина замедленного действия. – М.: Русслит, 1992, с. 45.
Цитата четвертая
<<…казанскому историку А.В. Литвину удалось-таки
познакомиться в архиве НКВД с досье другого гостя Елабуги –
С.Я. Лемешева. Прославленный певец появился в городе спустя
несколько месяцев после гибели Цветаевой. Он провел здесь почти
два месяца – с конца мая по июль 1942 года. Документы,
обнародованные Литвиным, доказательно опровергали
представление о российской глубинке как о месте, где легко было
схорониться от настойчивых преследований Учреждения.
Выяснилось, что прямо вслед за Лемешевым и его женой из
Москвы в Казань, а из Казани в Елабугу на имя старшего
лейтенанта Козунова, начальника елабужского отделения НКВД,
последовал циркуляр. Он предписывал установить НЕУСЫПНЫЙ
КОНТРОЛЬ ЗА КАЖДЫМ ШАГОМ [выделено мной – А.Л.]
знаменитого тенора и его жены, ибо они «разрабатывались» (так
принято выражаться на языке НКВД) как предполагаемые
шпионы.
ОПИСАНИЕ СОДЕРЖИМОГО ДОСЬЕ ПРОИЗВОДИТ
СИЛЬНОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ. ОНО ЗАПОЛНЕНО СВЕДЕНИЯМИ
О
В
ЕРБОВКЕ СОСЕДЕЙ ЛЕМЕШЕВА, ЗНАКОМЫХ ЕГО
ЗНАКОМЫХ, А ТАКЖЕ УСЕРДНЫМИ ДОНЕСЕНИЯМИ ТЕХ И
ДРУГИХ. ЛЕМЕШЕВУ ЗАБОТЛИВО ПОСТАВЛЯЮТ
ПАРТНЕРОВ ДЛЯ ПРЕФЕРАНСА, ЕГЕРЕЙ, НАПАРНИКОВ
ДЛЯ ЛЮБИМОЙ ОХОТЫ, – А ОН И НЕ ПОДОЗРЕВАЕТ, ЧТО
ВСЕ ОНИ СТАРАТЕЛЬНО ЗАПОМИНАЮТ КАЖДОЕ ЕГО
СЛОВО, ЧТОБЫ СООБЩИТЬ ЗАТЕМ КУДА НАДО.
КАКОЙ ЖЕ ПОСТУПОК ПОВЛЕК ЗА СОБОЙ СТОЛЬ
ЭНЕРГИЧНЫЕ ДЕЙСТВИЯ «ОРГАНОВ»? ОКАЗЫВАЕТСЯ,
ВСЕГО-НАВСЕГО – Н
ЕМЕЦКАЯ ФАМИЛИЯ ЖЕНЫ
[выделено мной – А.Л.]>>
См. Кудрова И.В. Путь комет, т. III. – СПб.: Крига, 2007, с. 229–230.
Цитата пятая
<< В этом городе [Тбилиси, 1943] я [т.е. Святослав Рихтер] сделал
пренеприятное открытие: я находился под надзором, за мной
велась слежка. <…> Кое-кого из моих друзей даже вызывали в
НКВД, чтобы выпытать у них что-нибудь на мой счет.>>
См. Монсенжон Б. «Рихтер. Диалоги. Дневники. – М.: Классика-XXI,
2007, с. 57.
Похоже, что гипотеза, выдвинутая В.И. Прохоровой, не
выдерживает критики…
P.S. Кстати, предположение Прохоровой чем-то напоминает мне
слова самого Рихтера о Г.Г. Нейгаузе: «Его [Нейгауза] обвинили в
умышленном сокрытии своего немецкого происхождения и
посадили в тюрьму. Но в нем было столько обаяния, что ему
удалось смягчить даже эти инстанции. Через два месяца его
выпустили и эвакуировали в Свердловск…» (См. цитированную
книгу Б. Монсенжона, с.43.) [2].
Москва, 2008
[1] См. мою статью «Мышеловка».
[2] Эти слова Рихтера удачно откомментировал Г. Гордон в своей книге
«Эмиль Гилельс. За гранью мифа». – М.: Классика – XXI, 2007, с. 154.
3. ПЕРЕСЕЛЕНИЕ РИХТЕРА (добавление к «Мышеловке»)
В «Мышеловке» я уже обосновывал свое мнение о том, что
переезд Рихтера в квартиру В.И. Прохоровой был результатом
спецоперации, спланированной на Лубянке. Приведу еще
несколько исторических сведений, подкрепляющих мои
соображения. Действительно, к моменту этого переселения В
МОСКВЕ УЖЕ БЫЛО ВВЕДЕНО ОСАДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ (20
ОКТЯБРЯ 1941 ГОДА) С КОМЕНДАНТСКИМ ЧАСОМ,
РАССТРЕЛОМ ПОДОЗРИТЕЛЬНЫХ ЛИЦ, УСИЛЕННЫМ
ПАСПОРТНЫМ РЕЖИМОМ, ТРИБУНАЛАМИ ВМЕСТО
СУДОВ (25 ОКТЯБРЯ 1941 ГОДА) И ПРОЧИМИ ПРЕЛЕСТЯМИ.
Обладателю немецкой фамилии [1] – если для него «органами» не
было сделано специального исключения – прожить в чужом доме
без прописки, как я полагаю, можно было только до первой
ночной проверки паспортов. Впрочем, как следует из
воспоминаний Прохоровой, милицейские патрули по какой-то
причине к ней не заходили. (Если бы это было не так, патруль,
обнаружив Рихтера в квартире Веры Ивановны, не оставил бы