На что способны женщины
Шрифт:
– Тебе придется поторчать здесь несколько дней, – говорил я ему. – Возможно, тебе это не понравится, но ты сам этого хотел. Пока ты с нами, и ешь вместе с нами, но что мне дальше с тобой делать, я не знаю.
– Я мог бы пойти домой, – едва слышно прошептал он. – Я ничего не скажу. Я клянусь.
– Перестань. Я не в настроении выслушивать анекдоты.
Мы поужинали. Не похоже, чтобы он был сильно голоден, хотя, конечно, вид Веды, сидящей напротив с ледяными глазами, отобьет аппетит
К полуночи мы все убрали и были готовы ко сну. Я бросил в угол кучу старых мешков.
– Ты будешь спать здесь. Я свяжу тебя. Не советую что-либо затевать. Если я слышу шум, я сначала стреляю, а потом смотрю, что это было. Мы в слишком большой беде, чтобы возиться с такой крысой, как ты.
Он был очень послушен и стоял тихо, пока я снова закручивал ему руки. Я проводил его к мешкам, и он нырнул вниз. Заперев наружную дверь, я забрал ключ. Единственным способом выбраться на улицу было прорвать мешки, затягивавшие окно, но я не сомневался, что услышу его.
Мы с Ведой прошли во внутреннюю комнату, оставив дверь распахнутой. Только теперь я почувствовал, как сильно устал. Нервный же вечерок я провел сегодня, и из головы у меня никак не шла мамаша Отис со своим остекленевшим взглядом и перегаром, беспрестанно отдувающая непослушную прядку.
– Как ты?
– Нормально. Немного переволновался, но ничего.
Я сидел на краешке нижней полки кровати, пока она раздевалась. Я не переставал удивляться ее красивой, аккуратной фигуре, и даже с Максом в голове я не преминул отметить это.
– Что там было? – спросила она, натягивая через голову ночную рубашку. В тот момент, как легкое одеяние облекло ее тело, из комнаты улетучилась большая часть очарования.
– Ничего особенного. Старая девочка порядком нажралась. Я скормил ей скотч, и она отрубилась. Записка была под его подушкой. В ней было полно динамита, чтобы разорвать нас в клочья. Я сжег ее.
– Она узнает тебя снова?
– Не знаю. Она была довольно далеко от происходящего. Может, и нет.
Она скользнула на нижнюю полку.
– Что мы будем с ним делать?
Мы говорили шепотом, так что он не мог нас слышать. Сама атмосфера в лачуге была уже другой. Она уже не была нашим домом. С этим уродом в другой комнате она превратилась лишь в очередное убежище.
– Подержим его здесь. Что нам еще остается?
– Он знает, что ты отращиваешь усы.
Она смотрела на меня ледяными глазами, жилка на ее щеке снова прыгала.
– Нам придется постоянно смотреть за ним. Он все испортил, правда?
– Да.
Я начал раздеваться.
– Мик убил бы его, если бы все это произошло с ним. Он не заслуживает ничего лучшего: явился сюда, пытался шантажировать нас. Если бы не ты, он бы три шкуры
Она отвернулась.
– Никто не узнает.
– Верно.
В тишине я взобрался на верхнюю полку, а когда наклонился, чтобы задуть свечу, она сказала:
– Это было бы безопаснее всего для нас. Я боюсь его, Флойд.
– Да, но нам нужно выбросить это из головы.
– Да.
Я свесился с полки и прикоснулся к ее руке. Она была сухой и холодной.
– Не думай об этом. Нам ничего не остается. Это не надолго – максимум на неделю. А потом мы уедем.
– Он расскажет полиции. Все думают, что мы в Мексике. Как только он скажет им, где мы были, они снова бросятся за нами.
Конечно, она была права.
– Может, нам лучше взять его с собой? Мы доберемся до Мексики, а там отпустим его.
– Ты же не подумал, да? В Мексике ты никогда не докажешь, что не убивал Бретта.
Я подумал об этом. Если полиция узнает, что мы по-прежнему в Штатах, добраться до Гормэна не будет никаких шансов.
– Да. – Мне вдруг захотелось, чтобы она была рядом со мной. – Не хочешь подняться сюда?
– Не сейчас. Бедро ноет немного. Завтра ночью, дорогой.
– Хорошо.
Я смотрел в темноту, чувствуя себя одиноким. Как будто до сих пор мы шли вместе и вдруг между нами вырос непреодолимый барьер. Я слышал, как Макс ворочается за стенкой, пытаясь устроиться поудобнее. Раз он застонал. Я не жалел его.
– Я не хочу жить в Мексике всю свою жизнь, – неожиданно сказала Веда.
– Тебе не придется. Года вполне хватит.
– Год – слишком много. Все будет потеряно. Если ты прождешь столько, то никогда не докажешь, что Гормэн убил Бретта.
– Да уж, положение. Я не убивал Бретта, но они думают, что это я. Убив Макса, я смогу доказать, что не убивал Бретта, но что нам это даст? Я пытаюсь доказать, что я не убийца, но для этого мне нужно стать им. Просто отлично. Ну хорошо, предположим, я убью его. Мы с тобой будем знать это, и это как минимум. Мы собираемся жить вместе, но, если мы будем знать, что я убил его, все будет по-другому. Поначалу мы можем не признаваться в этом, но это так.
– Да, ты не должен убивать его.
Мы снова вернулись к началу. Замкнутый круг, и нет ответа.
– Может, нам лучше еще подумать?
– Он может заболеть и умереть.
– Пустые мечты. Он запросто проживет еще лет сорок.
– Да. Тогда может произойти несчастный случай.
– Только не с ним. Он осторожен. Нет, думаю, нам лучше оставить эту область.
Макс захрапел.
– Его ничто не беспокоит. Он знает, что ему здесь ничего не грозит, – горько подытожила Веда.
– Попытайся заснуть. Так мы проговорим всю ночь.