На дальних рубежах
Шрифт:
— Инженер генерал-майор Павел Федорович Унтербергер вот уже четверть века служит на Дальнем Востоке. Он считается в Военном министерстве одним из лучших его знатоков, тем более что лично занимался топографической съемкой и составлением карт.
Эта рекомендация несколько успокоила Сергея Юльевича, и он принялся листать исписанные ровным четким почерком голубоватые листы плотной бумаги, обнаруживая среди них аккуратно исполненные чертежи, планы и таблицы математических исчислений и выкладок, что его весьма обрадовало. Он не любил беллетристику по техническим вопросам, не подкрепленную точным расчетом
— Да, а ведь он сейчас в Петербурге, — видя, что министра заинтересовало содержимое папки, сказал начальник канцелярии. — Я сам вчера видел его на Дворцовой площади, он направлялся к Главному управлению Генерального штаба.
— О, как кстати! Будьте добры, пригласите его, по возможности не откладывая, сюда, в министерство, — обрадовался Сергей Юльевич. — Для меня очень важно обсудить этот вопрос со знатоком и непосредственным участником работы над проектом железной дороги.
И спустя несколько дней Павел Федорович Унтербергер прибыл в Министерство путей сообщения.
— Ваше приглашение едва застало меня в Петербурге, совсем уж было собрался возвращаться во Владивосток, — весело говорил он, представившись и принимая любезно предложенную ему Сергеем Юльевичем чашку дымящегося паром ароматного светло-желтого жасминового китайского чая. — Чем могу быть полезен министру путей?
Выше среднего роста, худощавый, с хорошей военной выправкой, со знаком Николаевской военной инженерной академии на груди, но без орденов, которых, без сомнения, у него было предостаточно, и это уже определенным образом характеризовало его, Павел Федорович говорил немного акая. Это выдавало в нем москвича, но I аканье было едва заметно, что, опять же, объяснялось, по-видимому, долгой службой вдали от древней столицы.
— Его императорское величество высказали особую заинтересованность в скорейшей постройке железной дороги на Дальний Восток. Вот я и решил, воспользовавшись редкой возможностью, встретиться с вами, как одним из наиболее сведущих людей по этому вопросу. Желательно, знаете ли, составить ясную картину проблемы в целом, со всеми ее плюсами и минусами, благоприятными и неблагоприятными условиями; знать, как оценивают на месте возможность ускорения постройки дороги, как скоро может она окупиться…. Не скрою, министр финансов Вышнеградский весьма скуп на расходы, тем более такие крупные, и преодолеть его скупость можно лишь обосновав запрос большими государственными интересами.
— Но в прошлом году Комитет министров высказался за сооружение дороги, был издан Высочайший указ, кое-какие ассигнования отпущены, и дорога уже строится….
— Да, именно кое-какие. В прошлом году семь миллионов рублей и столько же в этом. А строить желательно быстрее. Начните, извините за тавтологию, с начала.
— Что же, я служу на Дальнем Востоке с шестьдесят четвертого года и постараюсь максимально объективно осветить положение дел. Присоединение в шестидесятом году Уссурийского края, необходимость его заселения и защиты поставили задачу строительства путей сообщения. Тем более что существовавшее с пятидесятых годов судоходство по Шилке и Амуру не могло удовлетворить потребности края в регулярном сообщении, так как Амурская речная система на добрых пять месяцев покрывается толстым слоем льда и еще месяца на три мелеет
— Вот как? А у нас существует убеждение, что Амур настолько полноводен, что судоходство на нем не доставляет затруднений.
— Напрасно, напротив, хотя подобное мнение существовало и в военном министерстве, на нем даже основывались наши планы обороны дальневосточных рубежей, и мне приходилось переубеждать весьма упорное в своих заблуждениях начальство. В свое время проводилась специальная съемка Амура именно с этой целью. Но ряд проектов присоединения тихоокеанского побережья к центральным губерниям рельсовым путем появились еще в пятьдесят восьмом году, сразу после заключения Айгунского договора.
— В те времена, после Крымской войны, при нашей бедности, подобные проекты, я убежден, были невыполнимы. Тем более что и в России железные дороги были наперечет, — вспомнил Сергей Юльевич куда более поздние времена, уже семидесятые, годы своей молодости и начала работы в железнодорожном ведомстве.
— Согласен, однако, тремя-четырьмя годами позже, после крестьянской реформы, вон как стремительно стала покрываться Россия сетью железных дорог.
Отлично осведомленный в этом вопросе, Сергей Юльевич уверенно возразил:
— Так ведь то строительство велось, за редким исключением, по частным подрядам на концессионных началах. Я хорошо помню, как таким образом барон Унгерн-Штернберг строил дорогу от Балты до Елизаветграда и далее на Кременчуг. Да что там, даже первые российские железные дороги
— Николаевская и Царскосельская — строились частными компаниями.
— Но дороги в Европейской России быстро окупались, а что касается Дальнего Востока, то подобных надежд и быть не может. Поэтому о привлечении частного капитала говорить не приходится, нужны были ассигнования из казны.
— Да, я отлично помню, как восточносибирский генерал-губернатор Посьет в семьдесят пятом году добивался государственных субсидий для железной дороги от Волги до Амура и от Владивостока до озера Ханка.
— И я работал над тем проектом, — улыбнулся Павел Федорович. — Молод был, энергичен, легок на подъем, меня тогда переполняла жажда сделать как можно больше собственными руками, отчего я месяца проводил в поле, на съемке будущей трассы. Очень тогда мы надеялись, что эти труды воплотятся в полотно дороги. А тут война…
— Дело даже не в русско-турецкой войне, — не согласился Сергей Юльевич, — не считали тогда в высших кругах эту дорогу необходимой. Война, впрочем, казну опустошила изрядно…
— Нам с нашей колокольни видно по-своему, — не сдавался Павел Федорович.
— Казна Российской империи пополняется главным образом за счет продажи хлеба за границу, хотя его и на внутреннем рынке не хватает. Но ведь российская-то деревня задыхается от переизбытка нищего населения! А вот если бескрайнюю Сибирь колонизовать? Если Забайкальские степи хлебом засеять? И ведь там не только земли хорошие, там и рудные богатства неисчислимые, даже при весьма поверхностном осмотре. Но, знаете, бездорожье — наш бич. Если за все это сейчас взяться, то железная дорога лет в пятнадцать — двадцать окупится, а при широкой торговле с Китаем возможно и раньше, и начнет чистую прибыль казне давать.